Ладно, рисуем Геннадию Николаевичу то, что обещал. Вроде он нормальный мужик. Поверим. Ну надо же кому-то тут верить. А там посмотрим. Авось из этого всего путное что будет. А нет, так от меня не убудет. Не понравится — потом всегда отказать можно. Беру карандаш с бумагой и принимаюсь рисовать. Мое занятие без внимания не остается.
— Сереж, чегой-то такое интересное рисуешь? Покажь? — напротив меня на кровать садится Петька. Разворачиваю листки для просмотра. Петька смотрит.
— Это чегой? Ба-а!..ужель паровики? Какие-то они необычные у тебя. Интерере-е-с-но! Сам придумал аль подсказал кто?
— Ага! Фантазии! Мое видение паровиков будущего!
— А-а. А зачем?
Молчу.
— Ну скажи…Зачем, Сереж!
Решаюсь ответить:
— Петь, ну ты помнишь, сегодня на практической в мастерской ко мне Геннадий Николаевич допытывался? — Петь кивнул головой: — Ну вот, для него и рисую. Сказал, что ему интересно, чем мыслит современная молодежь. Нарисую, завтра и отдам. Глядишь, польза мне от этого какая-то в будущем будет.
— Ба! Да ладно. В будущем? От рисунков-то? Не, я так не загадываю. По мне лучше после приюта там рабочим в мастерской устроиться. Несколько лет там в учениках побатрачить и вот ты всеми уважаемый рабочий — Петька многозначительно поднял палец: — мастерской Арбузова. И зарплата хороша — аж полтинник целковых. А там уж и дом снять, и погулять. А деньжат скоплю, и барышню поискать. А потом жаниться можно, и детишек. Все ж не всю жистю одному жить.
Проговорив все это, Петька горестно вздохнул.
* * *
Назавтра придя на практическую в механический цех арбузовской мастерской, Геннадий Николаевич, весь в нетерпении, уже ждал меня. Свой вчерашний вечер до отбоя я убил на зарисовку грифелем всех озвученных ему идей. Илья с Олегом тоже заценили мои почеркушки, подтвердив, что с фантазией у меня все в порядке. Хе-хе.
— Ну как, сделал?
Кивнув, протягиваю ему листки. Рядом стоит удивленный мастер. Андреич. Инженер окинул взглядом листки, мотнул головой и спросил:
— Андреич, прошу, отпусти со мной парня. Ненадолго. Очень надо. По главному делу.
Тот ничего не спросил, только махнул мне рукой и сказал: — Геннадий Николаевич, позже жду рассказа, чего ты там удумал!
Зашли в чертежную. Комната представляла собой тесное и захламленное бумагами помещение примерно 6 х 3 метра, в котором стояла парочка металлических кульманов и несколько столов со шкафами и стеллажами. Всюду были развешены чертежи каких-то непонятных мне машин, паровиков, их узлов и деталей. На подиуме были расставлены изготовленные в металле узлы. В углах комнаты высились высокие стопки папок на веревочках, рулонов чертежей и синек.