Билл тяжело вздохнул и бросил окурок на землю. Затоптал его. До сих пор он как-то даже и не осознавал все это, но Харкнесс был прав. Смысла отрицать не было.
- Зачем вы все это мне говорите? – спросил он.
- Потому что мне кажется, может, хватит уже с этим покаянием, - ответил юноша. – А еще я хочу предложить вам работу.
- Работу? – удивился Билл. – Какую еще работу?
- Ну, видимо, мне следовало бы сказать: "новую жизнь", - уточнил Харкнесс. – Мы делаем так, что для мира вы умираете, чтобы возродиться в качестве никому не известного сотрудника нашей фирмы. Вы получаете второй шанс, а мы получаем для себя мужчину с характером. Обе стороны довольны.
Билл задумался. Предложение звучало весьма искушающе, но ведь не мог же он в один момент все бросить. Черт с ними, угрызениями совести, но ведь к своей жизни он уже привык. И был уже слишком стар, чтобы вот так неожиданно отказаться от нее. Старые деревья не пересаживают, как говаривал когда-то его отец.
- Понимаю, что у вас имеются сомнения, потому-то и не давлю. – Харкнесс не спеша пошел к дому. – Сейчас вам следует отдохнуть, а если после пробуждения вы посчитаете, что предложения принимать не стоит, весь этот разговор из вашей памяти исчезнет. Только я действительно советовал бы вам хорошенько подумать. В течение столетий пока что ни единой рекламации не было.
Он кивнул и ушел, оставляя Билла один на один с его изумлением.
Анна уже закончила подсчитывать доходы из кассы и собиралась выходить, как вдруг колокольчик у входных дверей зазвенел.
- Мне очень жаль, но мы уже закрываемся, - сказала она, не поднимая головы. – Приглашаю к нам завтра.
- Завтра может быть поздно, - раздался теплый мужской голос.
Анна подняла взгляд и увидала мужчину, который два дня назад заказал у нее яичницу. Непонятно почему, но его лицо как-то застряло у нее в памяти.
- Могу я чем-нибудь вам помочь? – спросила она.
- Да, можете, - ответил мужчина. Он прошел в другой конец зала и вбросил монетку в джукбокс. Нажал на кнопку, и через мгновение раздались аккорды "Энджи" Роллингов. – Если бы вы были столь добры, я бы хотел пригласить вас потанцевать. А потом... ну... там поглядим.
ФЕЛИКС КРЕС
УБИТЫЙ
(Feliks W. Kres "Zabity")
Меня убили всего лишь раз, а к тому же и не совсем до конца. Бога, ясный перец, на другой стороне не было, во всяком случае, он меня там не ждал. А все эти истории про туннель, на конце которого горит свет, это все фуфло. Не знаю, каким макаром и куда направлялись все эти люди после клинической смерти, которые потом вешали всем лапшу на уши, рассказывая о переходе на "другую сторону", о том, как они взлетали над собственным телом и тому подобную муть… Лично я не увидел ничего величественного или успокоительного; я вообще ничего не видел, а из земной юдоли забрал лишь страх и множество боли, потому что умирал я не просто. Я не воспарил над собственным телом – меня откуда-то и куда-то пропихивали, в форме избитого куска ногами мяса. С собой я забрал сознание того, что все уже кончено – наконец-то, но, может, и к сожалению. А потом, в течение краткого, очень краткого мгновения, наверное, я был совершенно счастлив – говорю "наверное", потому что не ощущал абсолютно ничего, потому что ничего не чувствовал, не видел и не слышал. И уж наверняка я не мог размышлять или чувствовать себя счастливым. Зато у меня осталось краткое, очень странное, потому что отличающееся от всего остального, воспоминание после этой совершенной пустоты, и это воспоминание было приятным. Так что, по-видимому, я был счастлив.