- Нет, но если бы мы завтра заскочили, то была бы не бражка, а самогон? – поинтересовался мусор.
- Ничего мне не докажете…
Участковый слегка усмехнулся.
- Это когда у нас Сочельник? Послезавтра? Ребята, а вылейте-ка эту бочку в канаву и хлоркой хорошенько присыпьте. Новой бражки он поставить уже не успеет. Так что здесь, на Майдане, в этом году праздники будут сухие.
- А чтоб тебя всего скрутило, борзой…! – заныл Якуб. – А кстати, кто меня заложил?
- Юзеф Бар… Что это, Вендрович?! Хотите, чтобы я служебную тайну выдал?!
Часом позднее оба старика сидели на лавке, мрачно глядя на замерзающую лужу бражки.
- А с хлоркой уже не удастся выгнать? – заговорил Сэмэн.
- Да ты чего, я ж бы людей потравил… Ничего не поделаешь, придется поить село из резервов… А этим слугам закона я еще покажу, - погрозил он кулаком в сторону милицейского участка.
- А что мы им можем сделать? – вздохнул Сэмэн. – Разве что у тебя еще остался тот ящик динамита от отца?
- У меня всегда чего-нибудь найдется, только… - И тут его глаза нехорошо блеснули. – Это какой у нас год? – спросил он.
- Год? Кажется, 1988, - буркнул в ответ Сэмэн. – Ну да, это ж недавно мы мне девяносто пять праздновали. А ты чего спрашиваешь?
- Это же год святого Николая, - напомнил ему приятель. – Во всяком случае, он обещал.
- Ты гляди, точно! – обрадовался Сэмэн. – Я совершенно забыл… А интересно, кто еще в него верит… Может ведь случиться, что он только к ним придет…
- Нет, он всегда ко всем приходил, - вспомнил Якуб. – Ничего не поделаешь, надо письмо писать.
- Святому Николаю? Ему только дети пишут.
- А мне – как? Нельзя? – разозлился экзорцист. – Каждый может…
Как только Сэмэн посеменил в свою халупу, Якуб устроился за столом. Перед тем он перетряхнул ящик и достал ручку-вставочку, еще от деда, и чернильницу с остатками еще довоенных чернил. С чердака он стащил пакет, хорошенько обернутый восковой бумагой. Он тщательно заслонил окно и вытащил из пакета… букварь. Память его не подвела.
На одной из последних страниц был изображен весь алфавит и даже рисунки: как следует вырисовывать, когда пишешь от руки.
Якуб отрезал кусок упаковочной бумаги и, послюнив перо, начал сосредоточенно калякать. Около полуночи закончил. Письмо вышло замечательное, целых четыре строчки. После этого он добавил подпись, чтобы Николай знал, от кого письмо поступило. Письмо положил на подоконник. Конечно, было бы лучше отослать по почте, но адреса он не знал. Впрочем, конверта у него тоже не было.
А утром Сочельника перед домом Якуба остановились санки, запряженные четверкой оленей. Святой Миколай спрыгнул с козел и зашел в халупу.