– Жалко, – вздохнул Гера, глядя на пожар.
– Жалко, – признал Виктор. – Пошли скорей, а то налетят сейчас, будет нам.
– Пошли, – кивнул Николаенков.
* * *
Дальше лес расступался, освобождая место для маленькой равнинки, поросшей травой и редкими кустиками. Вот здесь танков было – десятки!
Сгоревшие, иногда без башни или с башней, накренившейся так, что орудие упиралось дулом в землю.
После дождя по горелой броне расходились ржавые потеки.
Перебежать луговину от одного лесного массива до другого удалось под защитой танков – короткими перебежками. От «тройки» к «четверке» (хотя, если честно, Тимофеев не мог распознать, какой из танков относится к «Т-III», а какой к «Т-IV»), пока не шмыгнули под защиту деревьев.
– Ну, и бились тут… – пробормотал Гера.
– Да уж, – буркнул Тимофеев.
– Дали жару, – кивнул Николаенков.
Вскоре впереди посветлело, и Виктор выглянул на место вывала и пожара – тут рухнул немецкий самолет, от которого один хвост остался, все остальное – в распыл.
Шагая по гари, переступая куски гнутого, перекрученного дюраля, осколки битого стекла, выдранный мотор с загнутыми лопастями, Тимофеев представлял, как тут было жарко, хотя и дождь шел – после сражения прошло не более чем пара дней.
Из леса окруженцы выглянули на разбомбленные позиции артиллеристов, а дальше тянулись окопы. Кое-где виднелись груды тряпья…
Нет, Витенька, не тряпки это, а люди. Мертвые. Павшие.
Склоняя головы, словно стыдясь своего статуса, беглецы зашагали дальше.
Шли весь день, следуя от одного поля боя к другому. Уже под вечер, когда Жорож стал посматривать вокруг, ища место для ночевки, из зарослей донесся спокойный и ясный голос:
– Стоять!
Это случилось 8 октября.
Марлен только что вернулся с задания, основательно продрог и потому грелся у гудевшей буржуйки, от которой несло теплом и запахом смолы.
Немец остервенело рвался к Москве, и лишь один Исаев, не считая Краюхина, знал точно, что парад на Красной площади вермахту не обломится.
Тут в землянку просунулся лейтенантик с красными от холода ушами. Придерживая фуражку, он пригнулся под низко нависавшей притолокой, огляделся и сказал:
– Мне нужен младший сержант Исаев.
– Это я, – поднялся Марлен.
– Вас вызывает генерал-майор Панфилов.
– Бегу.
Когда Исаев выскочил из землянки, всякие мысли вертелись у него в голове, но всё вокруг надежды: наконец-то? А вдруг?
Вокруг все были заняты – укрепрайон предоставил неплохие условия, чтобы разместить кочевавших военных, но работы не были закончены. Многое приходилось доделывать, доукреплять, достраивать.