— Ухолите, сэр, здесь небезопасно. Того гляди, все рухнет. Пойдемте. — Майкл почувствовал, что его схватили за ворот. — Тут больше нечего делать.
Секунду назад Майкл не испытывал ровным счетом ничего. И вот в душе забил фонтан боли, гнева и горечи.
— Убери свою чертову руку, дурак!
— Сэр, в доме опасно. И вашему другу больше не поможешь.
Ему не удалось спасти Габриэля от того человека, но он не позволит упасть на него дому. Майкл нагнулся и осторожно поднял тело друга на руки.
Жар опалил ладони, проник сквозь сюртук в грудь, но Майкл ничего не почувствовал. Диана казалась тяжелее, когда он выносил ее из ада, в который превратилась ее спальня. Но Диану не сожгло дотла, так что кости скрепляла одна обгоревшая кожа и жилы.
Он осторожно, чтобы не повредить, вынес Габриэля из дома, который никогда не радовал хозяина и теперь уже никогда не обрадует.
Солнечный луч, пронзивший клубы дыма, заставил моргнуть. Пожарные разбрелись. А зеваки продолжали глазеть, судачить, гоготать и показывать пальцами. У тротуара стояла бочка. С двух сторон подскочили люди, и к нему потянулись немытые руки.
— Вы устали. Дайте его нам, сэр.
Но Майкл только крепче сжал объятия. Кости брякнули друг о друга. Они больше не принадлежали своему хозяину. Перед глазами мелькала вереница образов.
Диана. Ее обожженное тело прильнуло к его груди. Люди, которые оттащили ее от него. И те, кто пытался отнять у него Габриэля. История повторяется. Ничего не поделаешь.
Майкл положил Габриэля на землю. Враг отнял у него друга.
— Месье. — К нему подошел Гастон. Ноги голые, ночная рубашка заправлена в шерстяные кальсоны. — Мы не смогли его спасти. Пытались, но не сумели.
Его мог спасти один только Майкл. Кровь стучала у него в висках. Легкие раздирала боль, глаза жгло. Враг, должно быть, знал о Габриэле все. Почему он убил его именно сейчас?
— Сколько человек погибло? — коротко спросил он.
— Только месье Габриэль, больше никто. Пламя вспыхнуло в его спальне… Мы пытались, месье.
А он не принял никаких мер, чтобы спасти своего единственного друга.
— Скажите слугам, что всем заплатят за месяц.
«Месяц», — пронеслось по толпе. Да, месяц: он мечтал всего об одном месяце и всего об одной женщине. А чего хотел Габриэль? Знал ли, когда убийца нанесет удар?
— У нас все сгорело… Ничего не осталось, — заспешил Гастон. — Ни вещей, ни денег.
— Я сказал, что вам всем заплатят! — сердито отрезал Майкл. Он потерял гораздо больше — Габриэля.
Лицо Гастона под слоем сажи сделалось пунцовым.
— Нам некуда податься, месье, — произнес он со спокойным достоинством.