— Для меня это честь, а не милость.
— Многие бы с вами не согласились.
— Каждый волен думать что хочет.
— Мне кажется, вы недооцениваете преподавательские способности Рамиэля, впрочем, как и собственные таланты, но это касается только вас и моего сына. А теперь расскажите, пожалуйста, о себе. Я так много читала о вас в газетах.
Имя Рамиэля больше не упоминалось. Элизабет не знала, испытывала ли она от этого облегчение или разочарование. К тому времени как они выпили уже по три чашки чая и опустошили целое блюдо печенья, Элизабет казалось, что она знала графиню всю жизнь. Когда мать Рамиэля надела перчатки, Элизабет стало искренне жаль, что она уходит. Пребывая под впечатлением от беседы, она предложила:
— Приходите, пожалуйста, еще, я чудесно провела время.
Графиня улыбнулась в ответ самой очаровательной улыбкой.
— С удовольствием, но и вы, в свою очередь, должны пообещать, что заглянете как-нибудь ко мне на чай. Вся жизнь, в сущности, сводится к проблеме выбора, Элизабет. Вы не можете жить, все время руководствуясь мнением других.
— Я в состоянии принимать собственные решения, — сухо заметила Элизабет. — Просто мне кажется неразумным бывать у вас, зная, что в любой момент я могу встретить там вашего сына.
Графиня вздохнула, словно ответ Элизабет ее разочаровал.
— Как же вы еще молоды!
— Мне уже тридцать три года, мадам. Уверяю вас, я совсем не так молода, как вам кажется.
— Мне уже пятьдесят восемь, и уверяю вас, для меня вы все еще молоденькая девушка. Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж?
— Семнадцать.
— Тогда вы ничего не знаете о мужчинах.
— Смею вам напомнить, графиня, что мой муж не только канцлер казначейства, но еще и мужчина.
Графиня кивнула.
— Значит, Мухаммед ошибался, — пробормотала она.
— В чем?
Графиня улыбнулась:
— Если вам захочется поболтать, двери моего дома всегда открыты для вас.
— Я пила чай с Элизабет Петре.
Рамиэль резко поднял голову и посмотрел на мать.
— Миссис Петре тебя пригласила?
— Нет.
— Значит, ты пришла сама, — произнес Рамиэль ровным, не терпящим возражений голосом. — Зачем?
Графиню не остановил резкий тон сына.
— Ты попросил меня взять тебя с собой на бал к Изабель и познакомить с женой канцлера казначейства. Естественно, мне стало любопытно. Тем более что знакомство состоялось. Элизабет сказала, что пришла к тебе с просьбой научить ее премудростям любви.
— Дьявольщина! — не удержался Рамиэль.
Кончики ушей у него горели. Он не знал, что смутило его больше: осведомленность матери об их с Элизабет уроках или то, что он все еще был способен смущаться — уже второй раз за два дня.