На память пришла потрясшая его фраза: «Я не понимаю, как женщина может двигаться в постели, не мешая действиям мужчины». После ее резких высказываний прошлым утром, казалось, он должен был быть готовым к ее искреннему целомудрию. Но она вновь сумела поразить его. Как могла столь наивная женщина вызывать столь сильное сексуальное возбуждение?
— Сынок…
Пальцы Рамиэля непроизвольно сжались на золотой ручке, тело инстинктивно подобралось для защиты. Он поднял голову.
Мухаммед стоял позади бургундского кожаного кресла, в котором еще несколько минут назад сидела Элизабет Петре. Черная накидка с капюшоном укрывала дворецкого в тюрбане и длинной белой хлопчатобумажной рубахе.
Бирюзовые глаза встретились со взглядом темных, почти черных глаз корнуэльца. Губы Рамиэля скривились в циничной улыбке. Мухаммед казался арабом, но на самом деле им не был. Впрочем, и сам Рамиэль казался англичанином, которым не был. Элизабет Петре, подобно многим людям, видела только то, что хотела.
— В чем дело, Мухаммед?
— Муж вчера утром не покидал дома. Только женщина, миссис Петре. Она уехала в экипаже, когда не было и десяти часов. Куда, мне неизвестно. Затем вечером, когда ее еще не было, муж вернулся домой к ужину. Он уехал…
— Постой, ты же сказал, что Петре не покидал дома, — прервал его Рамиэль. — А теперь ты утверждаешь, что он вернулся к ужину.
Лицо Мухаммеда, еще достаточно крепкого и мускулистого для своих пятидесяти трех лет мужчины, осталось бесстрастным.
— Я не знаю, как так получилось.
Зато Рамиэль знал.
Эдвард Петре провел ночь у любовницы. И, без сомнения, Элизабет Петре знала об этом. Куда она уезжала прошлым утром, на весь день, до начала различных светских мероприятий? За покупками? Наносила визиты? Спасалась бегством? Нет, Элизабет Петре не будет искать спасение в бегстве, ни от неверности мужа, ни от откровений лорда Сафира.
— Куда отправился муж после ужина?
— В здание парламента. Там он пробыл до двух часов ночи. А затем вернулся домой. Он и сейчас дома.
Скоро туда подъедет и Элизабет. Интересно, у них с мужем отдельные спальни… или они спят в одной постели? Рамиэль тут же отбросил эту мысль. Элизабет не смогла бы незаметно выскользнуть из дома, если бы они делили постель.
Рамиэль разозлился. Элизабет знала, что такое оргазм. И познала она его со своим мужем. Неужели он пробивал ее холодную английскую сдержанность, защищенную покровом респектабельности, доводя до «пика наслаждения»?
— Ты так и не узнал имени его любовницы, — мрачно заметил Рамиэль.
Темные глаза Мухаммеда сверкнули.