* * *
— Мастер Шицу, голос в моей голове не унимается.
— Позволяй ему быть. Позволяй себе быть. Позволяй быть всему, что существует, — не задерживай это и не борись с ним. Лишь пустой человек может мгновенно наполняться всем, чем пожелает. Полный наполниться не может.
— Я стараюсь.
— Ты все еще здесь?
— Здесь.
Шицу едва заметно улыбался сквозь усы.
— Это хороший знак.
В свою келью Лин вернулась, когда Рим уже спала. На самом деле спала — храпела на боку, свесив руку с верхней «полки». Ложась, Белинда постаралась ее не задеть.
(Samael — Moongate)
В дверь, как обычно, принялись колотить еще затемно — Рим с Белиндой скатились с кровати одновременно. Совместно пыхтели, одеваясь, совместно кряхтели — одна с недосыпа, вторая с недосыпа и боли во всем теле. Только на выход одновременно протиснуться не удалось — Рим выиграла гонку и выскочила в коридор первой.
Быстро сформировалась цепочка, двинулась бежать по команде тренера.
Лин о пробежке силилась не думать.
Ее ноги околели сразу же, стоило им коснуться холодного камня. Черт, почему нельзя в тапках, в кедах, в сапогах? Хотя бы в носках…
Промозглое утро встретило туманом. Впереди по обыкновению бежал тренер, за ним мужчины, женщины в конце. Белинда, несмотря на то, что мерзла, как цуцик, и все силилась ускориться, чтобы быстрее согреться, обгонять Рим не рисковала.
А где-то впереди озеро — пресловутое озеро, — и в него снова придется прыгнуть. Одно дело — знать, что вода ледяная в теории, другое — помнить, как хлестко она обжигает тело. И вновь галопом сорвется сердце, вновь придется грести, не помня себя от холода и ужаса, вновь выбираться на берег, отплевываясь и проклиная вчерашний день, когда ты мог уйти, но не ушел из монастыря.
В воду Лин сиганула так же резко, как и остальные, — назло «херне», которая орала так, что Белинда мысленно глохла. Не думать — так учил Мастер, так учил Ума-Тэ. Не думать!
Она старалась не думать, когда едва сумела выбраться на берег после того, как судорогой свело во время плавания ногу, когда уже на первой трети дистанции вдоль стены «сдохла» дыхалка, когда не осталось сил ни на что, кроме как упасть на колени и пытаться заново учиться дышать.
Зло орал тренер, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу цепочка, дожидаясь, пока «слабачка» поднимется на ноги и сможет присоединиться к остальным. Это утро, это место и свою собственную жизнь она начала проклинать тогда, когда годзилла, решив, что нагрузки недостаточно, приказал им перейти на бег с задиранием коленей, и это в конце дистанции.
В ворота монастыря Белинда вползла на карачках. Не поднимала рук, когда их поднимали остальные, не выполняла упражнения по дыханию. У стены, вдоль которой выстроились остальные, восстанавливая дыхание, она сидела на земле со стеклянными глазами и соловым видом. Даже тренер бросил попытки поднять ее с земли.