В ту же секунду длинная автоматная или пулеметная очередь (реально это был ПКМ), выпущенная из левобережных кустов прямо по курсу вертолета, прошила стекла пилотской кабины слева, покрыв плекс дырами и сеткой трещин и, продырявив перегородку пилотской кабины и левый борт, постучала по обшивке, словно крупный град, куда-то в сторону хвоста. В грузовой кабине истошно заорали, одновременно там что-то рухнуло на пол.
Все произошло мгновенно – одна пуля попала Гыркану в левую руку, повыше локтя, еще несколько зацепили пульты в кабине, разбив приборы, а еще какое-то количество, похоже, попало в правого пилота, сержанта Арвата. Куда именно ему попало и сколько было тех пуль – Гыркану не успел понять, но фактом было то, что его «правак» бессильно склонил голову на грудь и, удерживаемый только привязными ремнями пилотского кресла, словно мешок сполз вправо, не подавая никаких признаков жизни. Но самым страшным было не это – пыль и металлические обломки еще не осели в поврежденной кабине, когда подполковник Руссу молча и грузно рухнул со своего откидного сиденья в проход и замер на полу в крайне неудобной позе. Бросив на него взгляд, Гыркану увидел во лбу подполковника под козырьком камуфляжного кепаря, чуть выше левого глаза явно лишнее темное отверстие, из которого на лицо подполковника потекло что-то вязкое и темное…
Позади пилотской кабины истошно и невнятно орали десантники, при этом кто-то из них уже явно лежал на полу, похоже, в них тоже попали. А если точнее – в грузовой кабине уже были убитые.
В этот момент Гыркану понял, что его вертолет плохо слушается рулей и машину неудержимо тащит куда-то вниз и вправо, причем происходит все это прямо над серединой реки. Видя, как две оставшиеся «восьмерки» и две румынских «Пумы» уходят далеко вперед (у них оставалась вполне четкая задача, и отвлекаться на подбитых коллег не было приказано, предполагалось, что затем для подбора сбитых экипажей вылетят две пары вертолетов ПСС), Гыркану, превозмогая сильную боль в руке, попытался вытянуть отяжелевший вертолет в набор высоты, но не успел – ручка управления двигалась с большим усилием.
Секунд через двадцать нос Ми-8Т на довольно приличной скорости черпанул днестровскую воду, а пошедшие враздрай от соприкосновения с той же водой и тут же частично сломавшиеся лопасти несущего винта обрубили хвостовую балку и, поднимая фонтаны брызг, разлетелись далеко по сторонам, в прибрежные камыши и осоку. Выбраться из мгновенно затонувшего вертолета не смог никто. У закрытой двери грузовой кабины возникла давка, а раненый Гыркану уже не сумел ни отстегнуться от своего кресла, ни сбросить блистер. Через пять минут об упавшем вертолете напоминал только водоворот из воздушных пузырей, да радужное пятно вытекшего керосина, расплывшееся на середине Днестра, медленно сносимое течением от места падения. Разумеется, факт падения был зафиксирован камерой с берега и очень быстро попал в Сеть.