Разумеется, майор не предполагал, что молдаване вообще не смогли высадиться, а на западном берегу румынские спецназовцы уже поспешно отходили все дальше от мостов. При этом на восточном берегу другая группа румын была прижата огнем со всех сторон к самой воде и, большей частью, лежала в камышах, огрызаясь одиночными или короткими очередями, без малейших перспектив не только какого-либо продвижения вперед, но и безопасного отхода.
И тем не менее предельно неверно оценивший сложившуюся ситуацию Тринглер (правильно мыслящий командир предпочел бы увести вертушки восвояси) решил все-таки попробовать «закрепить успех», которого не было, для чего приказал своему пилоту, капитану Климану, дать две белые ракеты в сторону мостов. Что тот и проделал.
Пилоты «Тигров» увидели и поняли этот визуальный сигнал в соответствии с полученными на предполетном инструктаже указаниями и немедленно пошли в атаку, тем более что как раз в этот момент на восточном берегу в поле их зрения появились три приднестровских БТР-70, при поддержке которых пехота ВС ПМР атаковала отстреливавшихся у реки румын.
Как и было предписано ранее, штурмовые вертолеты разделились. Два «Тигра» атаковали цели на восточном берегу, а два на западном. В первом заходе они ударили ПТУР «Хот» и НАРами по технике и зенитным средствам у автомобильного моста. Две противотанковые ракеты поразили один БТР-70 на восточном берегу, еще два БТР сумели сманеврировать и избежать попаданий – на точность пусков сильно влиял огонь с земли. В момент прицеливания в каждый «Тигр» последовало по десятку попаданий, что дополнительно нервировало наводчиков-операторов, которые никогда раньше не сталкивались с подобным. На западном берегу протвотанковые ракеты второй пары «Тигров» поразили одну БРДМ-2 и один БТР-60ПБ, которые вели огонь прямо с дороги позади гаражей и заборов метрах в трехстах от железнодорожного моста и потому были хорошо видны. При этом экипаж приднестровской «Шилки» сержанта Распопова, который перед этим расстрелял почти весь боезапас по румынским «Пумам» и теперь нуждался в срочной перезарядке, сумел быстро сориентироваться и уйти с огневой позиции в укрытие за насыпь железной дороги, получив лишь несколько осколочных пробоин. Благодаря этому выпущенные «Тиграми» НАРы, предназначенные ЗСУ-23–4, с явным недолетом попали в развязку над автодорогой у въезда в Бендеры и частично обрушили ее.
А на восточном берегу, у позиции старшего лейтенанта Мочалова продолжалось «веселье». Хотя здесь не было артиллерии крупных калибров и никто не сбрасывал с неба авиабомб, резкие «бдыщ-дышь-ды», издаваемые стреляющими зенитными установками и пулеметами КПВТ с бронетранспортеров, сливались в сплошной гул и очень сильно били по ушам. И хотя Мочалов многократно побывал на Ближнем Востоке в качестве авианаводчика и командира разведгруппы, пальбу такой интенсивности он редко слышал даже там. Зенитки стреляли по вертолетам практически не переставая. Потом появились три БТР, при поддержке которых спешившаяся с брони приднестровская пехота перебежками пошла вперед с целью додавить еще сопротивляющихся у кромки речного берега то ли румын, то ли молдаван. Однако затем в небе возникла новая большая группа вертолетов, практически с ходу влепившая в один из БТР-70 что-то очень мощное и явно не одно – за считаные секунды бронетранспортер превратился в горящий железный ящик. О том, что стало с его экипажем (а в машине было как минимум два человека, мехвод и пулеметчик), Мочалову даже не хотелось думать, поскольку ему уже доводилось видеть останки тех, кто сгорел внутри запертой брони.