Мальчик, без энтузиазма поднял руку и указал на дверь на другой стороне двора, к которой вели несколько косых ступеней.
– Скорее всего, там. Но возможно, что внутри никого нет, ведь такого парня как вы, здесь непременно заметили бы.
– Спасибо, – Эверетт бросил мальчику монету.
Тот неожиданно ловко ее поймал, и она сразу исчезла где-то в грязном рванье, в которое он был одет.
После того, как мужчина пересек двор, он осторожно начал подниматься по деревянным ступеням. Они издавали странные звуки, как будто протестовали против того, что на них кто-то наступал. Эверетт и в самом деле боялся, что конструкция в любой момент могла обрушиться. Но она все же выдержала, так что мужчина достиг двери, которая была сколочена гвоздями из разномастных досок. Он недоверчиво ее осмотрел, и лишь потом постучал. Поскольку она не распалась на части, маркиз, пожалуй, мог надеяться на то, что Лионель ее откроет.
«А если он просто сбросит меня с лестницы, не позволив даже оправдаться?» – подумал Эверетт.
Через некоторое время он услышал, как с обратной стороны раздались легкие шаги. А затем кто-то спросил:
– Кто там?
Сердце забилось. Это не был мужской баритон, которого ожидал Эверетт. Он знал этот мягко звучащий чистый голос, который неизбежно напоминал ему музыкальное произведение. Мысли в голове мужчины вдруг смешались, и долгое мгновение с его уст не слетало ни звука. Была только одна единственная мысль: «Лавидия!»
«Лавидия», – подумал маркиз. – «Она здесь!»
И в то же самое мгновение по нему прокатилась волна гнева.
– Это я – Эверетт, – наконец, произнес он. – Впусти меня!
Засов отодвинулся и дверь открылась.
– Кого я вижу, – насмешливо сказала Лавидия Тракерн. – Вы не утратили своего шарма за последние шесть лет.
Мгновение маркиз ничего не мог поделать, кроме как смотреть на женщину, стоявшую в дверном проеме. Он особенно старался сопоставить появившуюся Лавидию с образом, который хранил в своей памяти. Тогда она была красивой девушкой, веселой и беззаботной. Время не слишком изменило ее. В любом случае, он всегда и везде узнал бы светло-карие глаза с длинными ресницами, а также рыжее золото блестящих волос и маленький округлый подбородок. Сейчас она изящно подняла покрасневшую от работы руку, чтобы привычным жестом убрать локон со лба.
«Это Лавидия», – думал он. – «Несомненно, Лавидия». Но от него не ускользнуло, что ее глаза, которые когда-то излучали жизнерадостность и выражали огромную счастливую невинность, смотрели теперь на мир с большой осторожностью. Так же, в них наблюдалось, и кое-что еще… что-то темное, что Эверетт был не в состоянии распознать. Скорбь? Возможно, отчаяние? Ее волосы, которые в то время она носила собранными в неплотный узелок, из которого снова и снова выбивались отдельные пряди, сейчас были туго затянуты в пучок. Тем не менее, один из локонов все же упал ей на лоб. Ах, какой мужчина не ощутил бы желание дотронуться до него?