Они еще долго стояли, обнявшись, посреди полупустой кухни. Уже и солнце село за горизонт, и практически стемнело…
— Ну, я пойду, наверное? — прошептала женщина.
— Куда пойдешь? — не сразу понял Егор
— Домой? — то ли спросила, то ли ответила она.
— Нет. Я тебя больше никуда не отпущу!
Вера облегченно улыбнулась. Вот, вроде, и выяснили все, и поговорили… Но перед глазами женщины все еще стояло хмурое, недовольное лицо прокурора. Может быть, прямо спросить, что послужило тому причиной? Раздумья Веры прервало совсем неблагозвучное урчание живота. Не ее, кстати сказать.
— Извини. Опять без обеда…
— Так давай приготовлю что-нибудь.
— Да ты что, с твой-то рукой…
— И правда, — растерялась Вера. — Ну… тогда готовь ты, а я буду тебя морально поддерживать, — добавила, улыбаясь.
Так и поступили. Вера заглянула в полупустой холодильник, сокрушенно покачала головой — кроме колбасы и сала, в нем и не было ничего…
— Может, картошки пожарим? — почесал в затылке Егор.
— Давай. Но завтра надо будет съездить в магазин. Дети скоро вернутся, нужно что-то нормальное приготовить…
— Хорошо, — покладисто согласился мужчина. Достал из-под мойки пакет с картошкой и принялся за чистку.
Им предстояло решить еще тысячу вопросов, обсудить миллион мелочей, перестроить собственные жизни, притереться друг к другу, поговорить по душам. Но сейчас все отошло на второй план. Были он и она. И кухня, и первый ужин, который Егор приготовил для Веры… И было в этом что-то такое… тихое…
— А ты почему такой хмурый был сегодня? — не выдержав, поинтересовалась женщина.
Нож в мужских руках замер. Егор поднял взгляд. Свел брови… Насупился.
— Я ревновал.
— К Олегу? Но ты ведь знаешь…
— Он был голый.
— Он был без рубашки, которую снял, потому, что запачкал. А ты всегда так скор на суд?
Мужчина молча встал, налил в миску воду, промыл почищенную картошку. Вера уже, было, решила, что не дождется от него ответа и вовсе, как он заговорил:
— Я никогда так не ревновал. Даже не думал, что способен на такое… Летел, как придурок, хотел тебя порадовать, а тут он… И все. Тушите свет.
Вера довольно улыбнулась. Значит, все-таки ревновал. А она уже не знала, что и думать. Тяжело это, когда совсем не знаешь своего мужчину. Не можешь предугадать его реакцию на то или иное событие, не знаешь, что его может расстроить, а что порадовать… И снова одолевают сомнения: а не поспешила ли, не ошиблась? Тем более, что у Егора дети, которые тоже все усложняют. Не в том плане, что они ей мешают. Совсем нет. Вере дети только в радость. Но она не может не думать, что будет с ними, если у них с Егором не срастется? Ведь так бывает в жизни. Два хороших человека, у которых просто не получается быть вместе… Как уберечь деток от лишних травм? И что будет с ней самой, если у них с Егором ничего не получится? Как она будет жить, если их с прокурором связь все-таки станет камнем преткновения в деле Григорьева? Простит ли она себе эту слабость?