Ее спина, должно быть, приняла на себя основной вес при падении, и теперь одна нога совсем онемела и ничего не чувствовала. Она поползла к окну, хотя вся нижняя часть тела пылала адской болью. Ей пришлось приложить огромные усилия, чтобы подтянуть тело к подоконнику и посмотреть, что происходит снаружи. Когда она с этим справилась, то увидела изрешеченный пулями «Эскалейд», подъезжающий к ней. Из заднего окна по толпе ближайших ходячих стреляли из штурмовой винтовки, прокладывая автомобилю путь.
Лилли болезненно выдохнула, когда кадиллак остановился у вагона. Она едва могла двигаться. Она понятия не имела, кто это – друзья или враги, но ничего с этим поделать не могла, кроме как сдаться на их милость. Дверь багажника со щелчком распахнулась.
– Ты уверен, что это тот вагон, в который она рухнула? – спросил молодой человек своего товарища в грузовом отсеке. Оливковая кожа, темные вьющиеся волосы, выбивающиеся из-под банданы, мускулистые татуированные руки. В одной он держал автомат «узи», а в другой небольшую аптечку.
– Погоди! Она там! – Он увидел ее через окно. – Ну, привет.
Лилли подползла ближе к окну еще на несколько дюймов, чтобы ее легче было расслышать. Хриплым и сухим голосом она спросила:
– Я вас знаю?
– Нет, но скоро узнаешь.
Он лучезарно ей улыбнулся, а затем посмотрел на сжимающееся кольцо ходячих. Опустив автомат и аптечку, он подошел к окну вагона.
– Давай, мы должны убраться, прежде чем нас окружат. Можешь подняться?
Он аккуратно вытащил Лилли через окно. Болезненно кряхтя и морщась от боли в спине, она соскользнула в открытый люк джипа, как раз вовремя, чтобы избежать окружения ходячими, которые перли со всех сторон.
После чего джип унесся прочь в облаке угарного газа и пыли.
Изображение бывшего дома Меган Лафферти на Делани-стрит с большим мансардным окном никогда бы не разместили в «Архитектурном дайджесте» как претендента на награду за лучший дизайн интерьера, но в доме всегда было чисто и как следует прибрано, а стоял он на бульваре, усаженном деревьями. В лучшие времена в рождественскую пору девушки прилагали все усилия, чтобы поддерживать уют. Меган лезла на крышу, чтобы развесить разноцветные лампочки и установить картонного оленя, а Лилли вешала гирлянды из маленьких белых огоньков на штакетник, который отгораживал двор от улицы. В холодные зимние месяцы запах от свалки мусора, примыкающей к их крохотному заднему двору, почти не ощущался, и когда Лилли каждый вечер возвращалась домой с учебы или с работы и стряхивала грязь с ботинок в прихожей, ее встречал аромат сосны и корицы. Почти три года это место было ее домом, пока Лилли не осознала, кем она хочет быть, когда вырастет, и он всегда занимал значительное место в ее сердце. Именно поэтому она с трудом могла смотреть на него, когда «Эскалейд» въехал на возвышенность на углу Делани и Шестой и открылся вид на руины.