-- Черт, -- простонала Юлия, вынимая пальцы из пиалки.
Она вытерла полотенцем ногти и принялась стирать старый лак. Лак почему-то снимался с трудом.
-- Что, все-таки, случилось? – Поинтересовалась маникюрша.
-- Вадим снова уехал! Он не подумал обо мне, зато подумал про свою доченьку!
-- Ну, здесь я его понимаю -- дети самое главное.
-- А я? Я не главное?
-- Юлька, ты не можешь понять, что у него ничего больше нет. Ты не хочешь это понять и потому до сих пор не нашла общий язык с его дочкой.
Юлия странно посмотрела на подругу - она не понимает, что с этой соплячкой никто не сможет найти общий язык! Она не просто не любила дочь Вадима, а терпеть не могла! И ничего не могла с этим поделать
После обеда Маша сладко потянулась: гречка с тушенкой еще не надоела ей за два дня и казалась безумно вкусной! Всеволод Анатольевич ушел вчера с утра на соседнюю делянку, а она в пятнадцати километрах. Попрощался он с вечера, чтобы утром не будить Машу и сына. Кира проснулся часам к десяти. За это время и Маша успела проснуться, вскипятить чайник на костре и разогреть уху. Вот он-то и разбудил кузена. Кира потянул носом рыбный аромат.
-- Давно проснулась? – Спросил он, потягиваясь, и, спуская ноги с топчана, очутился сразу в ботинках.
-- Час назад. Завтракать будешь?
-- Нет. Только чай, -- вышел из избушки.
Маша налила в зечерненые эмалированные кружки крепкий чай и положила рядом столовые алюминевые ложки. Кира посмотрел на этот натюрморт.
-- М-да. Ци-ви-ли-за-ция! -- Зачерпнул столовой ложкой сахар и с грохотом принялся помешивать.
Маша налила себе ухи и ждала, пока не остынет. Никогда она не пила горячие напитки и не ела горячей пищи.
-- Решила подкрепиться поплотней? – Кирилл кивнул на тарелку.
-- Да. Хочу побродить по лесу.
-- Броди. Только осторожней -- здесь медведи тоже бродят.
-- Пусть бродят, -- ответила она, отправляя ложку с ухой в рот. – Я же им мешать не буду.
-- Если встретятся, то стреляй. Отец оставил свое старое ружье и пару пачек патронов.
-- Не холостых?
-- Очень даже нет, -- улыбнулся Кирилл, отставляя пустую кружку. -- Ладно. Мне пора ехать. Соскучишься же в этой тишине.
Маша отрицательно покачала головой. Кира подошел к "УАЗику", сел в него. Машина послушно завелась. Он три раза посигналил и уехал. Маша осталась одна. Она еще раз оглядела сосны и кедры, росшие рядом с избушкой, и вздохнула, что ее ждет за две недели пребывания в глуши? Плохие мысли она сразу отогнала прочь.
В тишине она услышала слабый, но звонкий, разговор ручья. Пошла в избушку, прибрала лежанки и села, скрестив ноги почти в позу "лотоса".