Отправляясь в Европу, Джон Ванденгейм больше всего думал о смысле происходивших в Германии событий, и ему казалось, что он знает достаточно, чтобы направить эти события так, как нужно было ему и его сообщникам и доверителям - меллонам, дюпонам, рокфеллерам. Он был уверен, что знает все, что следует знать, чтобы снова сделать Германию тем, чем она была для Европы уже добрых полвека, - возбудителем военной лихорадки. Если удастся снова заразить этим недугом немецкий народ, тогда не только дадут богатые всходы доллары, посеянные ванденгеймами на ниве немецкой тяжелой промышленности, но и вся остальная Европа, - хочет она того или нет, - обратится в надежного покупателя американских товаров. Неизбежно повторится высокая конъюнктура на все виды изделий военной и тяжелой промышленности. Тогда конец кризису, грозящему разрушить американское хозяйство! Миллионные армии безработных американцев за половинную плату станут тогда к станкам, чтобы выколачивать прибыли для Джона. Если же к тому времени половина их и перемрет от голода, большой беды не будет, рабочих рук хватит, а страх голодной смерти погонит остальных в ворота его заводов! Голод - надежный штрейкбрехер.
Да, Джону казалось, что все на свете можно устроить, нужно лишь знать, как взяться за дело. И ворочался он в своей широкой постели только потому, что его снедали беспокойство, страх, сомнения: не опоздает ли он?
Второе утро застало Джона сидящим на мраморной ступеньке бассейна для плавания и задумчиво болтающим ногою в подогретой воде. Ему не хотелось лезть в воду, - ее температура была на градус или два ниже той, к которой он привык дома.
Джон меланхолически почесал спину, и длинные ногти, цепляясь за волосы, издали противный скребущий звук.
Ванденгейм поморщился и пощупал рыхлую розовую складку на пояснице.
Эта складка была для него неприятным открытием.
Перегруженность делами выбила его в последнее время из колеи нормальной жизни. Спорт был почти заброшен, и вот, извольте, сразу такая гадость! В Европе, конечно, нечего и надеяться сбросить лишний вес - там будет не до спорта. Но как только он вернется в Штаты - немедленно за нормальный режим! А то, чего доброго, к семидесяти годам станешь стариком.
Ванденгейм встал и обошел вокруг бассейна к другому краю, где было мельче. Там он осторожно слез в воду и окунулся, старательно зажав нос и уши и громко отфыркиваясь.
За этим занятием его и застал Генри Шрейбер, один из тех, кто занимал каюты "особого коридора" вокруг салона Ванденгейма.
Генри Шрейбер не был мелкой сошкой, он и сам являлся главою большой банковской корпорации - американского филиала англо-германского банковского объединения "Братья Шрейбер", но в игре с Ванденгеймом он был младшим партнером. Вместе с некоторыми другими банками вроде "Кун и Леб" и "Диллон, Рид и К" он играл роль шланга, через который живительный золотой дождь американских долларов изливался на промышленные поля Германии.