Эдмунд посмотрел на нее с недоумением:
– Ты читаешь мои мысли: именно поэтому я и не хочу возвращаться.
– Просто мы во многом похожи.
– Только не пытайся проводить аналогии. Твоя матушка окружена заботой, а ты построила свою жизнь без нее: вышла замуж, пусть и не особенно счастливо, имеешь свой дом в Лондоне… Черт возьми! Но это и все. Не так уж много у нас заслуг.
– Вот видишь? – торжествующе воскликнула Джейн. – Либо мы оба законченные мерзавцы, либо все же хорошие люди, либо эгоисты, либо стараемся помогать близким.
Эдмунд опять наблюдал за ней исподтишка.
– Не трудись, или это моя гениальность слепит глаза? Тогда можешь совсем отвернуться.
Он хмыкнул:
– Считаешь себя самой умной?
– Сейчас – точно. Но что думаешь ты? Услышал ли меня?
Его губы шевельнулись, но не издали ни звука.
– Что ты хотел сказать?
– Да вот напомнил себе, что шлепать замужнюю даму, леди по мягкому месту чрезвычайно невежливо.
Джейн покраснела.
– Ну, это, полагаю, зависит от обстоятельств. Если ты готов признать мою правоту, то я не обижусь.
– Но у нас совершенно разные взгляды на ситуацию.
– Да, мне повезло и я не жила в таких условиях, но, быть может, из-за того что смотрю со стороны, вижу все гораздо яснее, чем ты?
– Может, и так, только говорить об этом необязательно.
– О чем тогда? Декламировать стихи и делать комплименты? Нет, сегодня меня этим не отвлечешь. Власть Тернера над тобой обусловлена знанием твоих секретов. Но что может случиться, если всплывет вся правда?
– Ее узнают все.
– И?..
– Что «и»? Наша семья станет изгоем: мать перестанут принимать в приличном обществе, сестры никогда не выйдут замуж, а на меня все будут смотреть с презрением.
– Твои мать и сестры и так фактически живут в изгнании, в Корнуолле, а что касается отношения к тебе в обществе, вряд ли оно станет хуже.
– Я хранил тайны не потому, что боялся разонравиться людям.
– Тогда почему? Для твоей родни ничего не изменится, если правда раскроется.
– Зато изменится для тебя.
– До минувшей осени я не была частью твоей жизни. Ты же не хочешь сказать, что на протяжении многих лет скрывал правду ради меня?
– Ты считаешь мой поступок эгоистичным?
– Нет, я считаю, что в нем не было необходимости: грехи не твои.
– Грехи, возможно, но ответственность по-прежнему лежит на мне как на обладателе титула.
– Да, но это не значит, что ты несешь ответственность за все проступки, совершенные твоей семьей на протяжении времен. В каждой семье свои скелеты в шкафах – это не должно тебя затрагивать.
– Но ведь затрагивает: мне не все равно, что с ними случится.