Поскольку она не сказала «нет», он воспринял это как «да», обнял ее за плечи, привлек к себе, прикоснулся губами к губам и… пропал.
Боже, как же здорово чувствовать себя таким пропащим.
– Слуги, – выдохнула Джейн и отстранилась. – Нам вот-вот принесут ужин.
– Слугам известно, что полагается делать под омелой.
– Полагается? Ты поцеловал меня только из-за омелы? А если бы ее здесь не было?
Эдмунд улыбнулся:
– Как ты думаешь, кто позаботился о том, чтобы омелу развесили по всему дому?
Эдмунд поднял упавший сверток и следом за Джейн вошел в гостиную. Буквально через минуту им принесли ужин – сандвичи, холодного цыпленка, чай и кружки с ароматным пряным глинтвейном. Пока лакей расставлял тарелки, Эдмунд рассеянно ворошил угли в камине и размышлял, что впервые в жизни почувствовал внутреннюю свободу и нежность к женщине, которую держал в объятиях.
Лакей с поклоном удалился, а Эдмунд и Джейн с полными тарелками уселись на ковер перед камином.
– Джейн, признаться, меня мучает любопытство. Что за подарок ты мне приготовила и почему завернулась в бумагу?
Джейн робко улыбнулась:
– Мой подарок – это… я. Помнишь, ты сказал, чтобы я пришла не в гости, а навсегда… И вот я здесь, если ты не передумал.
Эдмунд не верил своим ушам.
– Ты здесь. Значит, ты вернулась. Навсегда?
– Угу, – кивнула она, отправив в рот солидный кусок цыпленка.
– Лучшего подарка я не получал никогда в жизни.
Она поперхнулась и закашлялась, а Эдмунд похлопал ее по спине и снова спросил:
– Ты останешься со мной?
– Да, – подтвердила Джейн.
– Но почему ты сказала, что это ужасно глупо?
Она опустила глаза.
– Я не знала, понравится ли тебе такой подарок. Ужасно глупо навязываться тому, кто тебя не желает. Мне кажется, я только и делала, что преследовала тебя и умоляла о любви. Так больше продолжаться не может. Мне необходимо понять, нужна ли я тебе и хочешь ли ты, чтобы я вернулась.
– Нужна ли ты мне? О боже, что за вопрос! Если бы ты знала, как я боялся тебя потерять.
Джейн пристально посмотрела ему в глаза.
– Тебе меня не хватало?
– Не хватало? – повторил Киркпатрик медленно. – Очень. Я люблю тебя.
Джейн застыла, не в силах произнести ни звука.
– Ты мне веришь? Хочешь, я повторю это еще раз?
– Хочу.
– Я люблю тебя, Джейн. Наверное, всегда любил, но не осознавал этого.
– Лучше поздно, чем никогда, – улыбнулась она и поцеловала его. – И я тебя люблю, да ты и сам это знаешь.
Эдмунд хоть и не прикасался еще к глинтвейну, слегка опьянел от ее поцелуя.
– Счастлив слышать. А почему «само собой разумеется»?
– Теперь-то ты мне веришь? Ты думал, меня оттолкнет та давняя история? Но я же говорила, кого считаю ее героем.