— Милый, он не собирается снова пытаться покончить с собой.
— Откуда ты знаешь? Кроме того, это хочет делать не он. Это его плохой осьминог. А что, если лекарства…
Я замолчал, потому что почувствовал, как что-то щекочет мои волосы. Обернувшись, я увидел, что Джереми смотрит на меня. Его глаза были мутными и странными. Я видел его свет, но он был замутнен, и мне стало страшно. Я стал напевать. Придет ли Джереми в себя?
Он погладил мои волосы и улыбнулся. Это была едва заметная, но все-таки улыбка. Прикосновение было слишком легким, но мне было плевать.
— Джереми, не слушай плохие голоса. Ты не можешь убить себя.
— Милый, это работает не так… — начала говорить мама, но я прикрыл ухо рукой, и она замолчала.
Джереми продолжал гладить мои волосы, и, казалось, хотел что-то сказать, но ему потребовалось несколько секунд, чтобы начать. Когда он заговорил, слова звучали тихо и как будто хлюпали.
— … не собирался… Просто… плохой день. Прости.
— Я хочу сделать его лучше, — обратился я к ему.
— Ты не можешь! — Мама прекратила пытаться оттащить меня и села рядом со мной на полу. — Джереми дали лекарства — не его обычный антидепрессант, а что-то другое. Седативное, чтобы успокоить его и помочь его мозгу отключиться. У него все еще случаются приступы сильной депрессии, лекарства помогут ему с ними справиться, но это очень его утомляет.
— Это заставляет его пускать слюни.
Джереми очень медленно моргнул, а потом его глаза остались закрытыми. Я взволнованно замычал, а мама продолжила говорить.
— Он в порядке. Да, побочные эффекты от этих препаратов не фонтан, но иногда нам нужен отдых от наших мозгов. Позже ему станет лучше. Нам нужно идти, чтобы он мог отдохнуть.
Как же она не может понять — я никуда не уйду?
— Кто-то должен остаться с ним и удостовериться, что ему не станет хуже.
Мама начала говорить мне о том, что я не могу остаться, но резкий звук, похожий на лай, ее остановил. Я улыбнулся и слегка повернулся, чтобы иметь возможность своим периферическим зрением смотреть на Даррена.
— Привет, Даррен.
Даррен набрал что-то на своем планшете, а потом поднял его, и компьютерный голос произнес:
— Эммет, я останусь и присмотрю за твоим парнем. Ты можешь идти домой.
Не двигая глазами, я смотрел то на Джереми, то на Даррена, то на маму. Я хотел остаться здесь, но не мог. Хотел убедиться в том, что он ничем себе не навредит и не будет одинок. Меня пугало то, что эти препараты так на него действовали, и не хотел из-за этого переживать.
— Ты напишешь и дашь мне знать, как он себя чувствует? — спросил я Даррена, и он снова стал набирать текст на планшете.