— Девятьсот тридцать одна трещина в тротуаре, — объявил он, когда мы добрались до магазина.
Он толкнул перед собой разноцветную, полосатую тележку, в которую, как объяснила Мариетта, мы должны будем положить пакеты с продуктами.
— Сто двадцать четыре неровных и восемьсот семь прямых трещин.
— Трещины на тротуаре? Наверняка ты уже считал их между своим домом и магазином.
— Да, но сегодня появились четыре новых.
Я задался вопросом, каково это иметь мозг, который запоминает столько вещей. Думаю, это было бы утомительно, но Эммет этим наслаждался.
Я собирался расспросить его о трещинах, но, когда мы вошли в магазин, я врезался в стену из шума. Я бывал в этом магазине раньше, и он мне нравился тем, что был небольшим, но я никогда не приходил сюда в то время, когда здесь в углу играли живую музыку. Магазин был полон людей, которые смеялись, говорили, совершали покупки. Мне было не до смеха. Все, чего я хотел — сбежать оттуда. Казалось, кто-то в моей голове стучал в тарелки. Стало трудно дышать. И мне было стыдно за приступ паники перед Эмметом.
А затем внезапно все прошло. Вернее, тарелки исчезли. Я все еще тяжело дышал, но мы были снаружи, и Эммет усаживал меня на скамью.
Он неловко коснулся моего лица.
— В магазине слишком громко.
— Прости, — попытался сказать я, но в основном прохрипел.
Он надавил на мою спину своей теплой рукой, чтобы я наклонился и просунул голову между своих коленей.
— Делай глубокие вдохи. Подумай о чем-нибудь хорошем.
Он был так спокоен и логичен, что это удивило меня, в основном из-за моего приступа. Мне потребовалась минута, чтобы восстановить над собой полный контроль, но я восстановился за гораздо меньшее время, чем обычно.
Мне стало грустно, когда он убрал руку.
— Тебе лучше. Нужно принести тебе попить. Ты в порядке?
Я кивнул.
— Хорошо. Я пойду найду Кэрол.
Я думал, что он зайдет внутрь, но он, раскачиваясь вперед и назад, слонялся у дверей магазина, пока наружу не вышла немолодая рыжеволосая женщина с яркой улыбкой и в фартуке, который говорил о том, что она сотрудник магазина.
— Привет, Эммет. Где твоя мать?
Эммет не смотрел ей в глаза и продолжал раскачиваться.
— Она дома. Я здесь со своим другом Джереми. Но ваша музыка слишком громкая, и в магазине слишком много людей. У него был приступ паники и ему нужно что-то попить. Для меня она тоже слишком громкая. Я к этому немного привык, потому что практиковался, но сейчас магазин мне не нравится. В нем неуютно нам обоим.
Кэрол повернулась ко мне, сочувствуя.
— Ох, милый. Мне так жаль.
Она разговаривала со мной, как будто я был четырехлетним. Я закрыл глаза, желая, чтобы она ушла.