Нервы сплелись в клубок в моем животе.
— Почему нет?
Его шея и руки были напряжены, и он прятал закрытые глаза.
— Я злюсь. Я обещал не злиться.
Я чувствовал то жар, то холод. Как будто кто-то поместил в мое сердце яд, и тот распространился в мои руки и ноги.
— Почему ты сердишься? Из-за меня?
— Да. Пожалуйста, оставь меня в покое.
Я не знал, что делать. Мне стало плохо. Самым большим моим страхом было расстроить того, кто обо мне заботился и не знать чем, чтобы как-то это исправить. Я мог чувствовать, как у меня начинается приступ паники, который сделает ситуацию еще хуже, но не мог его остановить. Я ушел в другой угол коридора, сел, подтянув колени к груди, и, положив руки на лоб, пытался дышать ровно.
Его рука снова опустилась на мою спину.
— Джереми, у тебя не может быть приступа паники прямо сейчас.
Это было такое нелепое утверждение, что я бы рассмеялся, если бы мне не было так тяжело дышать. Но когда Эммет потер мою спину, мне стало легче. Прикосновение было колеблющимся, как будто он не вполне знал, как это делать, но мне все равно понравилось. Эммет сумел прорваться сквозь мой туман, и я прислонился к нему. Он мне это позволил. Раньше он редко к кому-то прикасался, но сейчас трогал меня. Он держал тяжелую руку на моей спине, а затем пальцами провёл по моим волосам. Эммет присел рядом со мной и погладил меня. Неумело, но он сделал это.
И это было замечательно. Это заставило меня немного возбудиться, поскольку приступ паники пошел на спад. И когда он наклонился ко мне, прислонившись своим пахом к моей ноге, я заметил, что он тоже очень возбужден.
Я поднял на него глаза и замер.
Глаза Эммета были закрыты, его пальцы запутались в моих волосах, а его эрекция вдавливалась в мою ногу. Выражение его лица было по-прежнему тусклым, но очень сосредоточенным.
Он был прекрасен.
В конце концов, он открыл глаза и посмотрел на меня. Веки его были тяжелыми, и на сей раз взгляд он не отвел.
Эммет коснулся моих губ тремя пальцами, и я вздрогнул. Своими пальцами он обводил контур моих губ. Затем посмотрел в сторону, но каким-то образом я все еще чувствовал этот пристальный взгляд на себе.
— Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Я кивнул, стараясь не сместить его пальцы.
Он потер пальцем мою нижнюю губу.
— Я гей.
Мое сердце перевернулось. Я и так понял это по его эрекции, упирающейся в мою ногу, но все равно опешил, услышав это прямо от него.
Его пальцы замерли, и я на него посмотрел. Его пристальный взгляд сосредоточился на моих губах.
— Я не должен спрашивать твою ориентацию.
Я засмеялся, это был Эммет. Задавая вопрос, он говорил, что спрашивать не должен. А я мог сказать ему об очевидном. Мне было все еще тяжело говорить, но я заставил себя ответить.