— Я бы предпочел воздержаться от использования и этого слова, и слова глупость.
— Но я такой. Разве нет? Сумасшедший. Я психически больной.
— Психические заболевания не отличаются от порока сердца. Как неисправный сердечный клапан может нанести организму вред, и человеку требуются лекарства и уход, так и при дисфункции мозга. Безумие — это сырой, культурно нагруженный термин, который вешают на больного, но он ничем ему не помогает. Такими мы считаем тех, чей мозг работает неправильно или травмирован, но это предрассудки, а не диагноз.
Где был этот парень, когда мне было четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет?
Все, что я помнил о тех годах — это крики моих родителей. Возможно, мне следовало попробовать покончить с жизнью давно. Только что было бы, если бы у меня получилось?
— Так что будет, когда мы подберем правильные препараты? Я не буду больше находиться в подавленном состоянии?
— К сожалению, не существует лекарства, которое может надолго или полностью остановить депрессию, или убрать чувство беспокойства. Мы еще недостаточно понимаем, что делать, если депрессия трудно поддается лечению. Лучшей аналогией, которую я могу провести, будет сказать тебе, что антидепрессанты и ангибиторы похожи на костыль или подпорку для сломанной ноги. Все равно нужно ходить и бороться с ограничениями, которые тебе поставляет твой мозг. Но тщательно подобранные лекарства могут стать для тебя тем, на что ты можешь опереться, они будут удерживать тебя от частого падения вниз.
Выдуманная картина была ясна.
— Но я никогда не пробегу марафон, если я еле ковыляю?
— Если ты регулярно будешь ходить, то в удачные дни сможешь пробежать какое-то расстояние, но вряд ли. С тем уровнем депрессии, который ты описываешь, вероятно, тебе придется бороться с наплывом эмоций каждый день всю оставшуюся жизнь. При надлежащем уходе и помощи эта жизнь может быть долгой и счастливой.
Я задал вопрос, который, в своем роде, был самым-самым страшным, но я чувствовал, что его необходимо задать.
— А что, если мои родители не разрешат мне принимать лекарства? Или я вернусь домой, и моя мать скажет перестать их принимать?
На губах доктора Норта сверкнула улыбка.
— Это решать не твоим родителям. Твое лечение — это личный вопрос между нами двумя.
Надежда затрепетала в моей груди. Как такое стало возможно?
— Я хочу принимать лекарства. Хочу попытаться стать нормальным.
Он погрозил мне пальцем.
— Вот еще одно слово, которое я хочу искоренить из твоего лексикона. Не существует понятия «нормальный». Жизнь не закрытый бар, в который ты можешь попасть, только если будешь приемлемым для общества.