— Здесь открывается вид на железнодорожные пути, так что я могу считать вагоны и смотреть на двигатели. Боб привинтил пожарные лестницы для безопасности. Если бы ты выпал из окна, то сломал бы себе шею или ногу, или и то, и другое, но теперь, когда у нас есть лестницы, этого не произойдет.
Я вынужден был признать, что квартира мне понравилась. Очень. Я не мог сказать, чем она была раньше, возможно, двумя классными комнатами. В ней были две спальни с ванной комнатой между ними, небольшая прачечная в кухонной подсобке и кухня со столовой, переходящая в гостиную. Потолки были намного выше, чем я мог когда-либо представить. В каждой комнате был потолочный вентилятор, что оценил Эммет, поскольку они ему очень нравились. У него дома тоже был такой, на пульте управления. Эммету нравилось замедлять его, ждать, пока тот остановится, и запускать снова. У меня было ощущение, что он уговаривал Боба стать поклонником дистанционного управления, если тот еще им не стал.
Эммет покачивался и иногда взмахивал руками. Он делал так при мне всего несколько раз, и я был удивлен, что он делает так перед Бобом. Я взглянул на них, волнуясь, что Боб перестанет быть по отношению к Эммету таким дружелюбным, но этого не произошло. По пути в больницу я узнал почему.
— Боб хороший парень. Он построил это место из-за сына, который попал в автомобильную аварию и теперь парализован ниже шеи, только его правая рука немного функционирует. Он хочет, чтобы Дэвид мог жить там, где он сможет быть самостоятельным, но все-таки получать помощь.
Этот комментарий посеял во мне сомнение. Так это было особое здание. Но потом подумал, что это то, в чем я теперь нуждаюсь. Особое здание для особых потребностей. Лучше особый дом, чем мой собственный.
В ту ночь я лежал в постели, в палате было темно и тихо, медсестры и санитарки шли по коридору к парню из соседней палаты, потому что он плакал, а я думал о «Рузвельте».
Меня все равно немного задело то, что это был не обычный жилой дом. Я размышлял над тем, какая инвалидность будет у тех людей, которые будут там жить. Мне была ненавистна мысль, что одним из этих людей был я, я был инвалидом. Как и мысль о том, что, даже если я захочу поступить в колледж, мне придется приспосабливать к нему, как это делал Эммет. И я до сих пор не понимал, пойдет ли нам на пользу такое скорое начало совместной жизни. Это не значит, что я не хотел этого. Просто… Я волновался… волновался, что, возможно, это все было слишком рано.
За день мои страхи улетучились, я лежал в темноте, закрывал глаза и представлял нас, живущих в «Рузвельте». Представлял себе Эммета, смотрящего на железнодорожные пути и себя, наслаждающегося его молчанием, пока он считает. Представлял, как мы идем вниз по улице в магазин, чтобы купить еду. Как готовим обед на уютной кухне. Представлял, каково это — иметь свою комнату и иногда делить свою кровать с Эмметом. Думал о работе. Идея работать пугала и одновременно волновала. Мне очень понравилась мысль о том, что я могу зарабатывать сам и делать свой собственный выбор.