– Сюда, – сказал Томми, жестом предлагая снова подняться вверх по лестнице. – Этот этаж занимает в основном кухня.
Ступени покрывал толстый ковер, поэтому ее шаги не порождали ни звука, если не считать шуршания платья. Когда они достигли лестничной площадки, справа она заметила гостиную, а слева – столовую. Без приглашения она свернула в гостиную и зашла через двойную стеклянную дверь, которая была открыта. Даже в тусклом свете Аделина заметила, что комната была отлично обставлена. Под ногами толстый турецкий ковер шикарной выработки, с невообразимым узором. Одинаковые диваны стояли друг напротив друга у противоположных стен комнаты, а по обе стороны от каждого из них располагались кресла. Буфет в готическом стиле мрачно выглядывал из угла, а на стене над пианино висела огромная картина, на которой был изображен корабль, мечущийся в грозном штормовом море. Противоположную стену украшало зеркало в позолоченной раме, а на каминной полке стоял большой мраморный бюст женщины.
– Да, думаю, мы можем немного побыть здесь, – сказала Аделина, подходя к одному из диванов. – Вы согласны?
– Как вам угодно, – ответил он, но вместо того, чтобы сесть, подошел к одному из окон, которое смотрело на 24-ю улицу, и уставился между занавесок.
– Не присядете со мной? – спросила она.
Он обернулся и, взглянув на нее, спустя мгновение уселся в одно из кресел у противоположной стены, напротив. Он сидел напряженно, сложив руки, с прямой спиной.
– Вы еще обеспокоены тем, что мы здесь? – спросила она.
– Нет, я уверен, что мы здесь пока что в безопасности.
– Вам некомфортно в этой комнате?
– Почему вы спрашиваете?
– Вы так сидите в этом кресле, как будто боитесь его испачкать.
Он оглядел комнату.
– Вполне приятная гостиная.
– Но если не комната, то что же доставляет вам такое неудобство? Этот дом?
Последовавшая пауза подсказала Аделине, что она попала в точку, так что при желании она могла докопаться до самой сердцевины его сущности.
– Это дом моего брата, а не мой.
– Он заставляет вас чувствовать себя нежеланным гостем?
– Нет, он очень добр. Как и Кристина, его жена.
– Тогда в чем дело?
Он сдвинулся, и кресло скрипнуло.
– Полагаю, чувствовать себя как дома и чувствовать себя дома – разные вещи.
– Вы не чувствуете себя дома?
Он снова оглядел комнату.
– Нет, не здесь, – он перевел взгляд на нее. – Но вы чувствуете.
Она заметила легкий упрек в его интонации, хотя и была уверена, что он не собирался ее упрекать. Но и она не собиралась оправдываться перед ним за то, кем она была и как она прокладывала свой путь в этом мире. Ей было нечего стыдиться.