За пазухой щекочет знак, бегу из дождевых клоак, бегу, а мой велосипед зовет меня кричит вослед -в тиши колледжа на холме в канареечном плаще стоит любовь моя, Наоми. Я подойду к ней: ты мой сон, ты снилась мне ты мне мостом была подарена рекой велосипедною рукой, не умирай, велосинант, повременит твой ржавый рай, нам на покой еще не надо.
Любовь моя глядится в даль, чернеет яблочная падаль в садах эдемских ты, Наоми, моя любовь на обе жизни; кручу педаль кручу роман пока опутали Вермонт дожди дождейственных времен.
ГРИБНОЙ ДОЖДЬ НА КЕЙП КОДЕ
То мог быть Стамбул или даже Багдад,
Но, увы! не Варшава, не Ленинград...
Анна Ахматова
Больничники в парке ищут грибы, поблеклы их парки огнисты их гривы, их лысины блещут и парики, дивы больничные и старики, больничные девочки, вы бы зачахли, когда б не резвились в последних лучах.
Больничники ищут чернушки в траве, чернухи гуляют у них в голове, пакеты с грибами, чужая родня, как все это было не для меня...
Но ведь припомнил, но ведь задрожал, о как же я прошлому задолжал!
Прости мне, чернушка, прости, боровик, пять лет не видались, вот и отвык, и вы, золотистые петушки, все в голову лезут догадки да шутки: А этот больничник? Я свороченный ствол за нами следит и не в силах с листвой... Серебряный бор? ну а вдруг Строгино? туда нам навеки запрещено.
Я с девочкой рядом стою, но с другой, чье имя объемлет овражек и лес, осенние дюны плывущих небес, шифрует поверхность траву и забор, пунцовый поверженный мухомор, рифмует венозный опенковый нос и трансатлантический перелет.
О, девочка-веточка, не обломись, больничного парка прощальная мысль, Кейп Код и желтушный заплеванный парк, осенних лесов заподозренный крап, московский и массачузеттский грибной что дождь поцелуй горловой и губной.
Старушечьи зубы трухлявого пня скрипели нам: полно на сырость пенять, любимая, помнишь, на мох, на подзол упали я понял, что не опоздал, что здесь, на Кейп Коде, грибные дожди мне напоминают про тот парадиз, где сам я больничник, где ищут грибы, того уж не выкинуть из головы.
ЖЕСТОКОЕ ПРОЩАНИЕ
Жестокие шутки... растоптаны пастушьи сумки, наша связь окончится через сутки, по щебенке распластаны отлюбившие тушки.
Нет, не кончено, подурил-передумал, после корчится под паром, дымом и силосом несет по округе, только хватило бы сил... сам объясню подруге.
Тонко вьет свои сети мышиный горошек, душит люцерну: желтизна в лиловой оправе, нынче время тростниковой отравы жестких рогожек, за раскидистый мятлик когда любую отдашь цену.
Ну, прощайся! Щетинятся плевела, бредина свои поразвесила уши, снова ты к болоту меня привела, только в комнаты воротишься одна уже.