Даркнеса душили эмоции.
— Нет, не понимаешь. Два других брата умерли по-другому. Я убил их.
Фьюри еще сильнее побелел.
— Почему?
— Номер Два яростно заревел и сказал людям, что он вернется в лагерь и разорвет их на куски. Ему нужно было на ком-то выплеснуть злость. Я видел это по его глазам. Убийство наших братьев у него на глазах лишило его последнего самообладания. Его больше нельзя было назвать мужчиной, которого я когда-то знал. Человек засмеялся и сказал, что у каждого есть свой предел. Он приказал нам вернуться в лагерь и убить тех женщин и детей. Я видел, что номер Два хотел пролить кровь. Я бросился к нему, как только человек отвернулся, чтобы поговорить со своими подчиненными, чтобы поздравить их с успешно выполненной миссией. Я напал на номер Два и сломал ему шею.
Фьюри закрыл глаза, и Даркнес отвернулся. Он не мог винить мужчину за то, что тот не мог больше смотреть на него. Он опустил глаза и посмотрел на свои руки — на те самые, которыми он убил своего брата.
— Даркнес, посмотри на меня.
Он с трудом поднял голову и выдержал взгляд мужчины. В глазах блестели слезы, но он не заметил и намека на ненависть.
— Мне очень жаль, — отрывисто сказал Фьюри.
— И мне.
— На твоем месте, я поступил бы также. Ты не мог позволить ему атаковать невиновных.
— Я еще не закончил. Не стоит жалеть меня.
— Что может быть хуже?
— Мужчина, возглавляющий эту операцию, взбесился, и начал выкрикивать проклятия. Я встал на свое место в шеренге. Был уверен, что он либо взорвет мой ошейник, либо прикажет охранникам расстрелять меня. Я был готов умереть. Я только что потерял братьев и оплакивал их смерть. Я никогда раньше не испытывал столько боли.
— Я тоже ощущаю ее.
Даркнес не сводил с него глаз.
— Они вернули меня назад в палатку. Я не понимал, почему они позволили мне жить, но спустя полтора часа все стало ясно. Ко мне пришли тот мужчина, шесть охранников и Галина. Я увидел ее и решил, что они собираются наказать меня. Я думал, что они собираются убить ее у меня на глазах и усугубить мои страдания.
— Проклятье.
Фьюри вытер пальцами слезы, которые еще немного и потекли бы по щекам.
— Я извинился перед ней. Ее собирались убить за то, что я натворил. Я решил, что если нападу на них, то они убьют меня, а ее оставят в живых. Я напрягся и приготовился сделать это.
Фьюри громко втянул воздух.
— Скорее всего, они бы убили ее в любом случае.
— Она засмеялась, Фьюри. Она сказала, что я должен извиниться за все то время, которое ей приходилось притворяться, будто ей приятны мои прикосновения, хотя на самом деле я внушал ей только отвращение. Поначалу я думал, что она блефует, чтобы оттянуть время, но она не останавливалась. Она лгала мне. Все, что она сказала, было ложью. Она работала на них за деньги. У нее и правда были дети, но она заверила меня, что отдала их сразу после рождения, потому что она не представляла себя в роли матери. Я стоял просто в шоке, а она насмехалась над моей доверчивостью и рассказывала, как она передавала все, что я ей рассказывал, Дарвину Хэвингсу. Они знали, что у нас есть слабые места, и ее задачей было узнать о них. Они и послали нас в тот лагерь, зная, что там только женщины и дети, чтобы проверить, превратились ли мы в беспощадное орудие, как они того хотели. Мы провалили их план.