Иногда, когда надоедало «строить» себе и близким дом, Ольга возводила ещё рядом медицинский центр для детишек. Сама она то стояла в операционной и руководила процессом с помощью новейшего компьютерного оборудования, то в огромном зале с множеством зеркал учила детей с ограниченными возможностями танцевать, то она с каким-нибудь маленьким пациентом плавала в бассейне с понимающими дельфинами, и больные малышки вдруг выздоравливали. Затем пациенты своими ногами покидали этот центр, и благодарные родители бросались к ней, директору, с цветами, тортами и благодарностями; а она искренно отказывалась и говорила, что в этом не только ее заслуга. И рядом стоял Василий Петрович, повзрослевший Вася, без инвалидной коляски, и обнимал уезжающих детей.
Была еще одна сказка, впрочем, Ольга считала ее немного постыдно наивной и глупой, имеющей право на существование только потому, что ее хозяйка просто в детстве любила читать волшебные сказки. Разве может студентка медицинского института, видевшая, так сказать, всю изнанку человеческой сути и наслушавшаяся пошлых анекдотов однокурсников, верить не в элементарное влияние гормонов или могущественное либидо, но в существование платонической любви и сладких мук ее неразделенности? Бред, конечно.
Так почти все Ольгины однокурсницы и подруги имели парней, вели модную регулярную половую жизнь, а при случае еще и пытались склонить «упертую» подругу «покинуть монастырь» и «перестать ждать своего принца». Близкая подруга часто шутила по этому поводу и пророчила Ольге непутевого возлюбленного: «Любовь зла — вот как полюбишь козла, что будешь делать?» Но Ольга решила твердо: никаких «козлов»! Как только замечала, что сама засматривается на симпатичного, но ненадежного в некоторых вопросах молодого человека, истязала себя рассуждениями о его несовершенствах или своих недостатках до тех пор, пока не отпадало всякое желание думать о Нем и мечтать о встречах. Чаще, впрочем, было так, что харизматичный и внешне совершенный Принц вдруг оказывался уже занятым. В этом случае было проще: хватало недели терзаний и самоубеждения не строить на чужом несчастье своего счастья. Чистая совесть всегда выигрывала.
Подруги попытались было укротить строптивую Катрину, сталкивая ее на вечеринках с одинокими знакомыми — и Ольга перестала посещать подобные сборища. То назначали свидания вслепую, до которых она либо не доходила, потеряв боевой дух на полдороге, либо исчезала после первых двадцати минут общения под ставшим коронным предлогом: «Мне позвонили с работы — нужно срочно ехать», — и никому никогда не перезванивала, наоборот, заносила случайных знакомых в «черный» список телефона. В результате, подруги устали заниматься сводничеством и даже нашли выгоду в упертости Ольги: любительницы побаловаться гаданием на картах всегда просили свою нецелованную подругу посидеть на колоде, причем было замечено, что пятьдесят две картинки в таких случаях правду говорили го-ораздо чаще.