- А что у вас за машина? - спросил Анатолий. Он желал сейчас только одного - получить хоть небольшую отсрочку, чтобы успеть передать товарищам документы.
- Паровая машина. Поедешь на электростанцию в Штутгов, - ответил офицер.
Шаршавин изобразил на лице разочарование и с печалью в голосе ответил:
-Так я вам не подойду. Я механик по мясорубкам. - И он сделал движение, что крутит ручку. - В артели я работал, ремонт, понимаешь?
Гитлеровец побагровел и приказал солдатам вывести пленного. Анатолий упирался, отпихивал охранников локтями, пытался взобраться на нары. Но его поволокли к дверям. Он успел крикнуть:
- Эх, братцы, невезучий я! Прощайте! И будьте спокойны...
Через час в камеру ворвались разъяренные гестаповцы. Сибиряковцев построили, долго обыскивали, потом переворошили все на нарах.
- Документы? - кричал офицер. - Где еще спрятаны документы? - Он бил людей кулаками, пинал нотами, но никто не проронил ни слова.
Прошло несколько дней. Все были мрачными, подавленными: ведь так все удачно складывалось, и вдруг провал. Анатолий не возвращался. С тревогой ждали моряки: может, еще приведут, может быть, жив. На завод их уже не водили. Снова оборвались связи с миром по ту сторону колючей проволоки. Однажды Котлов решил спросить охранника, некогда сопровождавшего сибиряковцев за пивом, где их товарищ. Лицо немца расплылось в тупой улыбке.
- Тюк, - сказал он, вскинул брови и, поправив автомат, пошел вдоль рядов пленных.
В экипаже осталось двенадцать человек. Была надежда, что жив Алексеев, что он подаст о себе весть. Но о нем ничего так и не удалось узнать.
МНОГО передумал Иван Алексеев этой бессонной ночью в холодном карцере, куда упрятали его гитлеровцы. Вспомнил все, что было с ним с той поры, как фашисты разлучили его с экипажем.
...Случилось это летом сорок третьего. Потребовались люди для работы у богатого хозяина. Отобрали гестаповцы пятнадцать человек. Из экипажа "Сибирякова" среди них оказался один Иван Алексеев. До войны он работал портным, и кличка у него была в лагере Портной. Помещику понадобился человек, умеющий шить, чинить одежду. Иван даже проститься с товарищами не успел, взяли его прямо с работы. Думал, на допрос повели, а вышло иначе. Группу пленных отвезли в живописное местечко на берегу Вислы, и начались новые мытарства. Ивана то гоняли в поле, то заставляли шить в хозяйском доме.
На хуторе, кроме пленных, жили и русские девушки. Угнанных на чужбину советских граждан здесь называли восточными рабочими. Они хоть и считались "вольными", но надзор над ними осуществлялся строжайший. Большинство девушек были из Ленинградской области. Жили они отдельно, а в поле нередко встречались с парнями.