Против Леси по счастливой случайности вышел лучший друг Дениса. Злорадно усмехаясь, веря в свои силы и не сомневаясь в отличном исходе прекрасного боя. Девушка тоже была уверена в себе, презрительно окинула соперника взглядом и сделала первую атаку.
Бой не был четным и красивым — такому здесь не учили: здесь учили биться изо всех сил и без благородства. И все равно, что на руках парня были перчатки — его удары были весьма болезненны и сильны. Леся тоже неплохо дралась, но почти сразу показала свою слабость. Удары летели жестко и безжалостно: разбитая губа, синяк на скуле, ушиб ребер не давал разогнуться и как следует хотя бы противостоять, не что нападать. От очередного удара Леся упала. Илья даже не подумал остановиться, занеся ногу для удара по беззащитно сжавшейся девушке. Но вдруг оказался сбит в сторону разозленным Денисом.
— Какого черта ты творишь?! — крикнул Илья.
— Это что ты творишь! — рыкнул в ответ Денис. — Какого ты избиваешь ее!? Она проиграла, так отойди, а не добивай!
Илья неверяще смотрел на друга, который наклонился к Лесе и легко подхватил ее на руки, все еще враждебно и недовольно глядя на друга. Марк, стоящий на полу у ринга, лишь едва заметно усмехнулся, лукаво прищурив глаза. Он не мешал этой игре, потому и не вмешался, когда слишком ретивый Илья действительно перешел грань — бить лежачего, тем более заведомо слабого и калечить его он не позволял никогда. Но и никогда не видел, чтобы Леся так слабо дралась. Всего маневра своих студентов он не разгадал с самого начала, и был доволен тем, как они работают над его заданием.
Под ошарашенные взгляды нескольких десятков глаз Денис шагнул с ринга и двинулся к выходу, унося с собой Лесю.
— Работаем, — крикнул на очарованных студентов Марк. — Следующая пара.
***
Большего и не нужно было. Леся и Денис даже не стали действовать дальше — все сделали за них, и через неделю, как и приказал Марк, вся школа гудела о том, что между этими двумя происходит. Куратор похвалил своих студентов.
И подобная практика стала постоянной. Это были какие-то мелочи, ерунда, но каждая из них учила его группу чему-то новому, интересному. И ребята даже сами не заметили, как увлеклись, как стали серьезно относиться к заданиям Марка, ответственно и даже с удовольствием. И чтобы не быть голословным, мужчина сделал им послабление: ограничил общие занятия, заменив их более интересными и практичными.
Марк целиком сконцентрировал их внимание на том, чего они еще не знали, чего не умели, заставлял учить такие мелочи, которые казались неважными, но, в конце концов, были приняты детьми как необходимые. Это было что угодно, в разнобой, без определенной системы и логики. Он мог превратить свое занятие в урок танцев или этикета. Или же учил их странным и нестандартным вещам: бой с завязанными руками; он мог приказать не шевелиться часами, проверяя и тренируя их выдержку и самоконтроль; он крепил колокольчики к их рукам и ногам, заставляя учиться ходить беззвучно и незаметно; он учил различать их звуки и запахи с завязанными глазами, или же определять предметы перед собой лишь по прикосновениям. Это была масса, уйма вещей, которые он пробовал с ними, которые заставлял запоминать и использовать.