— Сильные удары нужно уводить в сторону, ученик или уворачиваться. Только идиот — ну или бравый рыцарь — будет стоять столбом, принимая на себя все удары. А на тебе я что-то не вижу блестящих доспехов. И вкладывать столько сил в один удар тоже не стоит — против тебя может стоять не такой идиот как ты, привыкший изображать из себя паладина в сверкающих доспехах, когда на нем только трусы.
Все это он вещал издевательски-размеренным тоном, кружа вокруг как стервятник
— И не выпускай из рук меч. Врагу наплевать на твою боль и слабость. Вставай и дерись!
Тут я, уже не сдерживая своих эмоций, высказал все, что думаю, и о нем, и о лесе вообще, и о методе таких тренировок в частности. Дойдя до родословной и чем ему заняться вместо советов. На что этот… нехороший человек только рассмеялся и стал полосовать меня клинками, нанося множественные неглубокие раны, повторяя одно и то же.
— Бросать оружие нельзя, жалкое породие на воина. Бери меч и сражайся!
Наконец, когда у меня горело все тело, я же сидел, сцепив зубы, и терпел, прекрасно понимая, что, даже подняв меч, не смогу нанести хоть какой-то урон этому садисту. Тогда в моей голове созрел план. Я стал подставлять под его удары в основном руки, точнее руку и ее огрызок, а когда он пошел на новый круг, резко крутанулся, разбрызгивая кровь. И сразу же рывком прыгнул на Древнейшего, пытаясь повалить. В голове билась лишь одна мысль: убить, растерзать, порвать глотку! Но он снова уклонился, хотя и не до конца: на секунду я смог схватить его и даже потянуть на себя, из-за чего он оступился и наступил на траву, выросшую где я сидел. А вот я приземлился очень неудачно: проехался всем телом по траве, сдирая кожу до мяса, она висела на мне лоскутами, но я уже не обращал внимания на боль. Я хотел только УБИВАТЬ.
Я достал из пространственного кармана свои кинжалы, два из них метнул в Древнейшего. Один он отбил мечом, а от второго попытался уклониться. Только он был не знаком с тем, что они могут менять свое положение в воздухе, и когда, казалось бы, он уже уклонился от ножа, тот чуток подкорректировал свой полет и порезал балахон на плече Учителя. Из пореза потекла зеленая жидкость. «Странная кровь»- промелькнула мысль. И только сейчас я заметил, что на левой ноге обувь и сам балахон чуть порваны, и на них такие же зеленые пятнышки. Видимо, мой прыжок все же не прошел для него без последствий. А значит, он не такой и неуязвимый. Вдохновленный своими результатами, не обращая внимания на текущую по моему телу кровь и боль, которая казалось бы пульсировала везде, я схватил лежащий в нескольких метрах от меня меч и кинулся в бой. Я рубил, колол, отражал, уклонялся и просто войдя в боевой раж. Можно сказать, я сошел с ума — я не обращал внимания на новые порезы, не беспокоился о том, что с каждым шагом раздираю свои ноги. Я просто бился, я пытался отомстить за свою боль, за свой страх, за свою прекрасную руку, в конце концов. Я услышал шум листвы, казалось, она поет мне песню, и я стал двигаться в темпе этой песни и даже еще один раз смог порезать балахон Древнейшего на руке, хотя и не дотянулся до плоти.