Он громогласно объявил о радости окружавшим его людям, чем отвлек и дозорных, наблюдавших за местностью через окна. И как раз вовремя! Охотники бешено заработали руками и ногами, успев преодолеть, остававшиеся расстояния до стен коровника.
Сделав замечания, чтобы его подчиненные не отвлекались, а напротив, были более внимательны, еще раз вспомнил, кого из них решил оставить в живых, а от кого избавиться. Дальнейшие мысли обрели почти радостную окраску: «Раз машина прошла сюда, значит дорога, скорее всего, свободна. Почему так?… Это уже не важно! Ошибки совершают все! Да и откуда эти охотники могли предполагать, что у него может появиться транспорт. Как здорово, что его человек, ведущий джип, догадался сам приехать. Где он, правда, подхватил этих двоих? Хотя, что значит „где?“, они же знали точку сбора, там он и оставил машину. Ах! Как хорошо складывается! Слава Аллаху!» — восторг, смешанный с горделиво увеличивающимся самомнением, выросли до гигантских размеров, пока мысль не закончилась неожиданным: «Может Аллах и правда есть?!»…
За секунды до этого Севастьян считал метры, остающиеся до постройки, понимая, что появление автомобиля не может быть ожидаемым ни с чьей стороны. Ему было не совсем ясно, почему террористы не открывают огонь, но потом, осознав, что те, видя своих, тех самых, которых он допрашивал на Лехиной усадьбе, думают, что это прорвавшееся подкрепление. Ему не нужно было ломать голову над тем, кто же за рулем, а что он, Арон, здесь делает, он разберется потом.
«Однако он герой, этот маленький пожилой пузатый еврейчик… и он мне не показался тогда испуганным. Что же сейчас будет с ним?! Испортить он уже ничего не сможет, а вот погибнуть…» — с этими мыслями, промелькнувшими в голове, Самойлов начал быстро, работая конечностями, ползком продвигаться вперед, давая своими действиями знак охотникам, имевшим возможность безотрывно видеть его…
Пикап лихо развернулся с ходу на сто восемьдесят градусов, на мгновение даже оторвав от земли два одноименных колеса, но не встал, как вкопанный, а продолжал по инерции закатываться в ворота задом.
Именно в этот момент Держава почувствовал что-то не то. Его окружала пустота пространственная, но наполненная вонью нестерпимой. Он вдруг увидел, попав в темное нутро коровника, что строение почти пусто, а не полнено детьми, больными, вообще людьми.
Обгоревшие стены, грязь, прогал в крыше — все бросилось в глаза и отдалось во вскипевшей моментально голове пугающим выводом. Сначала появился страх непонимания и дикой ошибки!