— А я вам так скажу… Конечно, можно вести статистический учет, приставить к каждому въезжающему по «надсмотрщику»… да все что угодно, для этого давно разработаны методы, еще с царских времен. У нас фискалов да «топтунов» на каждого негодяя достаточно… Да не в этом дело!
— Если не в этом, Петр Симонович, то в чем? Ну едут себе и едут, то же ведь люди… хотя, что-то их многовато стало, и нам уж места не осталось…
— Да вновь-то прибывшие… это что? Эээто перспективная масса для обработки и плохими, и хорошими, и просто жизнью… Насколько? Ну это мы еще посмооотрим. Все эти потоки беженцев многие воспринимают за мирный джихад…
— Ну это вы, кажется, загнули…
Андрей, не совсем поняв, о чем речь, даже ударил себя по бедрам.
В разговор вступил, будто дремавший, до сих пор, Севастьян:
— Да, очень может быть, ведь все взаимосвязано, Андрей… все! Ведь джихад — это что? Это усердие на пути к Аллаху во исполнение Корана… то есть Он должен распространиться по всему миру. Его распространение и есть первейшая обязанности каждого правоверного. Как именно… мня-м, мня-м… тут мнения и усилия расходятся…
— Мужики, давайте попроще… При чем здесь все это? Мне не нравится, когда взрывают, убивают, берут в заложники. Мне не нравится, когда мне кто-то… какой-то пришелец из далека, что-то навязывает, давит, пытается изменить нравящийся мне уклад жизни, когда предназначенное моей семье разделяют ради помощи им, на всех, причем так, что мне ничего не остается. А я, между прочем, многое для своей страны сделал, а теперь с моих же налогов им… Ни в одной стране никто не из местных жителей не имеет статус ниже, чем пытающийся стать гражданином, а иностранцы, так вообще ни в какое сравнение…
— Опять мимо! Ты только об этом заикнешься, как тебя обвинят националистом… А между тем, все нации без исключения настроены националистично, мало того, часто агрессивно.
— Ну так это же нормально, Сев… Это же не фашизм, не нацизм, не шовинизм… это здоровое чувство, при котором нет ненависти к другим, но свое… просто свое всегда ближе к телу. Или у кого-то по-другому. Будет лишнее — поделимся, будет возможность — приютим. У нас всегда так было! Мы гостям и добропорядочным людям всегда рады, и этим всегда пользовались и воздавали за гостеприимство сторицей…
— Светищев, ты не исправим!..
— Да! Но когда нас начинают обирать и колотить у нас же дома…
— О как! … Добавь еще: что тогда мы вспоминаем…
— Не мы вспоминаем, друзья мои. Не мы… Сев, не мы, Петр Симонович! А нам начинают напоминать, что необходимо быть толерантным… Тьфу! Ей Богу, будто слова «терпимость» в русском языке отсутствует!