Мужчина встал. Какая-то неприятная тяжесть сковывала все тело. Во рту пересохло, все купе заполнилось запахом перегара, которого, по идее, не должно было быть, ведь он выпил всего рюмку-другую. Вонь грязного, влажного постельного белья добила, закупорив ноздри совсем. На раскладном столике стоял стакан в очень дорогом подстаканнике, отделанном не какими-нибудь стразами от «Сваровски», а настоящим черным жемчугом. Подумалось: «Конечно, что стоит этому Арону разбрасываться такими подарками, когда у него по всей стране туалеты с сокровищами… Возьму-ка я этот подстаканник себе на память».
В голову так и лезли эти звуки, воплощая, будто видимое через стену действо: «Да сколько же можно, неужели же обязательно биться о стенку задницей… или головой?!». Ему показалось произнесенное его имя, потом уже очевиднее, и наконец, он разобрал, как его звали оба. Андрей задумался, отхлебнул сладкий чай, оказавшийся с коньяком. Приятная горячая жидкость разбежалась по телу: «Чего это они задумали… извращенцы! Кто их знает… Я в этом никогда не участвовал… Может кому-то плохо стало?» — в ответ продолжали раздаваться мерные удары в стену. «Уже четвертый час! Что у них там, соревнование на выносливость, что ли?!».
Его позвали вновь, стук уже показался через дверь. Он понял, что не удобно идти в купе, пусть и в соседнее, в одних трусах и начал одеваться. Мысль продолжала развращать сознание, пока, наконец, не появилось: «А с другой стороны, почему бы нет?! Мы же теперь, как бы одна семья. Жить будем в одной палатке, и так далее… А! Пойду!».
Светищев открыл дверь и, как-то непонятно, вместо того, чтобы оказаться в коридоре, очутился сразу в соседнем купе. Посередине, опираясь коленями и руками в сидения, поперек, на карачках стоял Арон Карлович Держава в одних носках с огромными дырками. Все его тело, наличием длинных курчавых рыжих волос, только в определенных местах, напоминало то ли льва, то ли стриженную болонку в женских труселях, типа «стринги». Из копчика торчал виляющий хвост. Задом наперед на нем восседала совершенно обнаженная Мария. Подгоняя его пятками, утыкающимися в подмышки и подталкивая тазом, она раскачивала его настолько сильно, что он бился темечком в стену и визжал как поросенок.
Ладонями женщина лупила пожилого еврея по ягодицам, окрасившихся уже в ярко бардовый цвет… Андрей, увидев такое зрелище, перепугался не на шутку, кашлянул и сделал шаг назад, во что-то оперевшись. Оглянувшись, он увидел огромных размеров проводницу в, еле налезшем на нее, костюмчике школьницы. В руках она держала розги: «Ну что малыш, покатаемся?!»