***
Утром его разбудил настойчивый стук в дверь, сопровождающийся голосом проводницы:
— Мущщщинаааа, ну вы ваааащщще обнаглелиии…
Андрей вскочил, быстро оделся и выскочил, как из пожарища, чуть не сбив женщину.
— Что случилось?
— Что, что! Сосед ваш, целую ночь проночевал в тамбуре…
— В смысле?
— «В смысле», «в смысле»… А в том смысле, что…
Тут она на повышенном тоне потребовала из того же купе, выйти и женщине:
— Девушка, давай те же следом… чего ждете?!
— А это вы кому?!
— Дед Пихту!.. — Она зло взглянув, сделала шаг и, осмотрев помещение, проголосила:
— О! Ё моё!.. А это… где деваха-то?!
— Да что вы, с ума что ли посходили?!..
На этих словах из купе проводницы выскочил Арон и, размахивая руками, стал клясться, что своими глазами… то есть ушами, слышал, как мы тут стонали и еще кое-что.
Светищев совсем перестал понимать, что происходит. А когда с ним случалось подобное, он принимал позиции обороны на все фронты сразу:
— Еще одно слово и вы пожалеете…
Но тут его осенило — если Марии не было с ним, что совершенно очевидно, и как стало ясно, с Ароном тоже, то…
— Арон Карлович, хорош орать! В купе-то кто? Его же только изнутри закрыть можно. И вообще, чего вы ко мне-то поперлись, если оно закрыто было. Ведь понятно же, если я здесь, то ни там… Я даю вам честное благородное, что спал один!
— Ага, вас молодых… хитрожо. е вы все больно… вот и подумал, что специально так сделали. Мол, она в нашем купе, а вы в своем, а на деле оба в вашем, а Ароша вьють!..
— Ну, можно и снаружи закрыть, если специальный ключик есть… Мужики, а где ваша баба-то?… — Все кинулись барабанить в дверь, пока поняли, что открывать некому. Охвативший ужас прижал всех к стенке. Все втроем подумали об одном и том же. Проводница перекрестилась. Мужчины обожглись, каждый в своем сознании: «Однозначно заподозрят меня! Убийство, и неизвестно с какими отягчающими!».
Арон Карлович посмотрел, сначала, на Светищева, потом взглянул на женщину, потупив взгляд в пол, произнес:
— Ну что любезная, открывайте уже… Будь что будет…
Открывать в таком случае было положено в присутствии полиции. Появился заспанный лейтенант, явившись только через полчаса. Недовольно выслушав и совсем ничего не поняв, потому что голосили все разом, крикнул:
— Цыц! Вашу …! Сколько можно орать! Открывай давай, может еще жива…
Дверь открыли. Теперь все четверо одновременно и синхронно поворачивали головы то в одну, то в другую сторону. Выражение растерянности росло ежесекундно, пока первым не опомнился Арон. Он метнулся к своей нижней «полке», поднял ее, и облегченно выдохнул. Полицейский поинтересовался: