— Если бы искали меня, я бы знал еще вчера…
— А тебя-то чего…
— Хм… да… тэээк… к слову пришлось… Ну-ка, давай за мной…
Леха схватил, как пушинки оба велосипеда, и спрыгнул в канаву на обочине. Выбравшись из нее, помог девушке. Заставив ее спрятаться в глубине кустарника, сам прилег в небольшой выемке, так, чтобы оказаться позади джипов. Приехавшие, наверняка, будут смотреть на следы шин от велосипедов и заметят их обрыв, а заметив, остановятся — захотят проследить и предположить куда дальше делись люди на них приехавшие.
Встанут они перед самым обрывом, освещая фарами место окончания следа, сами же под свет этот попадут. Вот тут он их разглядит и если что… — но это уже его мысли, которые он раскрывать не собирается.
Так и вышло. Три джипа. Первый был «Анатолича», «генерал» его сразу узнал, и, успокоившись, убрал пистолет в кобуру. Два других оказались незнакомы, но все стало понятным через минуту, как только он услышал разговор.
Присвистнув, дал знать, где он. Взял поклажу и вылез. Смеялись все четверо, но у троих чувствовалась какая-то напряженность.
— Лелик, а где же дама?
— Ты че, меня не рад видеть?! Вот ты старый хрен, а тебе до нее какое дело, она, между прочем, мой гость…
— Угу… а мне, дорогой Алексей — должник…
— В смысле? Хотя, какая разница! Если сумма терпимая, я готов, тебе, Арон Карпыч…
— Да ни Карпыч, а Карлович… прошу тебя, просто Арон… Я сейчас умру… Мария!..
В нетерпении крикнул Держава…
Она стояла сзади, непонятно как подкравшись бесшумно. Стоя с понуро опущенной головой, Мариам, понимала, что оправдание найти будет очень сложно, потому и не пыталась.
Все застыли. Первая разорвала молчание женщина по уступленному ей праву:
— Мальчики, ваше предложение еще в силе? У меня и первый взнос есть…
С этими словами она протянула перстень Арону. Тот, не беря его, поцеловал протянутую руку и облегченно выдохнул.
— Ничего не понял…
Бузыкин, улыбаясь, пожал плечами. Леха, посмотрев на всех по порядку, остановился на «хозяине»:
— Аналогично, Анатолич. Мы чего-то не знаем? Андрюх, ничего сказать не хочешь…
Андрей стоял молча, блестя глазами, не отрывающимися от Марии. Не двигаясь с места, он молчал, и лишь поддергивал плечами, словно говоря: «Не знаю, что и сказать…». Решительнее оказалась снова женщина. Подойдя вплотную, она встала на цыпочки — произнесла почти шёпотом:
— Я, кажется, так некрасиво поступила… Прости меня… очень прошу — мне это очень важно…
Закончив фразу, поцеловала его в кончик носа. Поцелованный покраснел и, улыбнувшись, выдавил:
— Давненько…
— Что?
— Давненько меня никто не целовал… Я очень рад тебя видеть…