— Надо бы успокоить Арончика. Дорогой друг, тебе не видать моей Марии, как своих ушей!..
И уже обращаясь к ней:
— Ангел мой, я тебя люблю! Может я и безумен, но я настолько ослеплен тобой… еще с первого момента нашей встречи, что мне все равно, почему и зачем произошло тогда то, что произошло, потому что все это было лишь очередной ступенью к сегодняшнему дню. Я не мог ничего сделать в предыдущие дни, ощущая какую-то преграду, но сегодня…, сейчас ее больше нет!..
— Мне так много нужно тебе сказать! Я ведь не Мария, а Мариам!..
— Еще красивее…, и совсем…, совсем не важно… то есть, конечно, важно… мня-м… родители и все… очень важно, но вторично!
— Я воровка на доверии…
— Жуть…
Воскликнули оба, но с тоном «здорово», Светищев добавил:
— Милая жуть, и вообще если кто-то хочет разврата, а получает целый концерт без окончания, то заплатить все равно должен…
Он нес заведомую чушь, понимал это, и в муках непонимания, боязни: вот — вот все это закончится — был готов на все:
— Я уверен, что тебя на это подвигли грустные, даже ужасные обстоятельства. Я постараюсь их понять, а потом, это действительно было неповторимое зрелище!..
Арон Карлович вскочил, только было присев. Он был крайне возбужден. Каждый момент занимал его ни меньше, чем целый час в день его собственной, когда-то сыгранной, свадьбы:
— Мария, готов поклясться, что вы честнейшая из женщин, и нас с Андреем нисколько не обманули!
Из-за охватившего всех непомерного волнения, он перешел, совершенно этого не заметив, на «Вы», но так же искрометно продолжил, как ни в чем не бывало:
— Можно даже сказать, что мы еще должны остались…
Как-то все ни так и ни туда уходил разговор, но сути излияния душ это нисколько не меняло, а потому продолжилось по дороге к усадьбе Алексея, который очень быстро расставил все на свои места, рассказав про своего хорошего знакомого и его возлюбленную…
***
Леха только вернулся с охоты. Иногда он любил пройтись по тетеревиным токам. Надо отдать ему должное, он в основном гулял, попугивая птиц, лишь изредка позволяя себе «взять» одну — две. Ему полюбились эти места, наполненные красотой, гармонией, тишиной. В них не было опустошения, как там, куда приходят потребители, скупая, застраивая, загаживая. Эти места никому не были нужны из-за своей отдаленности, маловодности и недоразвитости в смысле развлекательном. Тем и были ему дороги!
Чистота и нетронутость, спокойствие и расположенность к человеку самой природы, притягивали бывшего военного, и он наслаждался этими дарами, надеясь, что так будет всегда!
Здесь не было ничего на многие километры, что могло бы тревожить, злить, отвлекать. Бывало, что он отходил от машины на десяток верст, даже не замечая этого. Гуляя ногами, Алексей удалялся в бесконечность мыслями. Какая кому разница, какими они были, здесь он мог переживать о том, что было в столице заслонено тамошними проблемами и работой.