— Это я уже понял, — сказал Овольд.
— В зале любви у кунжутников нету мягкой подстилки. — Продолжила самочка. — Место для оргий у них тщательно выскоблено и смазано. Во время оргий в коммуне кунжутников все делают друг другу масляный массаж. После оргии они там все такие скользкие и маслянистые….. — и самочка сладко причмокнула.
— Может как-нибудь на следующей неделе, — неопределённо ответил Овольд. — Мне и здесь ещё не надоело.
* * *
Сколько лет прожил Овольд на планете Хома — сейчас уже невозможно вспомнить. Он побывал в тысячах самых разных коммун. Некоторые коммуны совсем не отпечатались в памяти. Некоторые запомнились, как самые счастливые периоды в жизнях. Некоторые оставили тягостные воспоминания. Например, жизнь в коммуне строителей планетарного метрополитена запомнилась, как самый тяжёлый период в жизнях. Прокладывать тоннели метро — грязная и тяжёлая работа. Кроме того, горнопроходческое оборудование сжигало огромное количество биотоплива.
Долго ли, коротко ли скитался Овольд по коммунам хьюмстеров, почти забыв себя, не так уж важно. Главное — через несколько тысяч лет случилось то, что должно было случиться по велению судьбы.
Однажды, во время очередной оргии в шахте добытчиков драгоценных камней, Овольд встретил самочку. Она была не слишком красива. И эмоциональное поле распространяла не слишком приятное. Но было в ней что-то такое родное, такое близкое, такое домашнее. Овольд к тому моменту уже поучаствовал в миллионах оргий на планете Хома. Он не мог, да и не пытался запомнить всех самочек. Но сейчас он ощутил значимость момента. Внешне всё выглядело как обычно: просто ещё один оргиастический акт в коммуне хьюмстеров. Но внутренняя суть произошедшего между Овольдом и самочкой затронула самые глубинные части души. В момент оргазма Овольд изменился весь. Изнутри наружу произошло лавинообразное изменение всех слоёв личности. Волна самоосознания прокатилась несколько раз вглубь воспоминаний, на многие тысячелетия назад, и вернулась в настоящее время.
— Брунхильда! Неужели это ты?! Сколько жизней!? Сколько смертей?! — радостно воскликнул Овольд.
— Угу. Мог бы и пораньше вспомнить меня.
— Давай сбежим отсюда, — предложил Овольд.
Без лишних слов, осторожно, стараясь никого не потревожить, Овольд и Брунхильда пробрались к выходу, оставив коммуну шахтёров в сладостной послеоргазменной истоме. Немного побегав по подземным коридорам, они нашли всеми забытое подсобное помещение, в котором было свалено какое-то старое барахло.
— Милая, как ты здесь оказалась? — Овольд нежно погладил пушистенькие ушки Брунхильды.