Спустя сутки. В том же доме
– Вот такие дела, старшой, – вздохнув, пояснил Пест. – Я в нее силу волью – она глаза откроет, в потолок поглядит и снова начинает силу из себя выливать.
– И не говорит ничего? – спросил староста. Пест в ответ отрицательно покачал головой.
– А ведьма-то настоящая? – обеспокоенно спросил староста, поглядывая на молодую девушку.
– Ведьма как есть, но ведьма непростая. В силу вошла, и спасу от нее не будет, коли обозлится, – хмуро ответил Пест. Он не спускал взгляда с девушки. – Она седьмой раз силу свою отпускает…
– Проклинает, поди? – тут же спросил староста.
– Нет, тьма из нее течет, словно дырявая девка-то, – Пест почесал макушку, припоминая свою учительницу. – То у люда, даром наделенного, бывает, когда жить им опротивело. Так Аккилура учила…
– Так она?..
– Сдается мне, так, – кивнул Пест. – Спину видал её? А руки у кистей?
– Видал. Сдается мне, что в кандалах жила. От того у ней руки кривые у кистей, – староста нахмурился и начал припоминать. – Дед мне сказывал, что колен пять назад ходили торгаши в краях наших и на Ворж заглядывали. С тех торгашей толку было чуть, продать им, почитай, и нечего было. Пушнины промысел мы не ведем. А дед мой говорил, что торгаши те на юга ходили и былины сказывали. Мол, на югах живут степняки. Они домов не строят и живут в юртах разборных из палок и шкур. Все всадники искусные и глаза у них узкие. Как у девки этой…
– Степнячка? – хмурясь, спросил Пест. – Какой с того толк, ежели она помереть решила?
– Ну, бабы дело такое, – пожал плечами староста. – Коли баба чудит – тут только одно средство.
Пест повернул голову и заинтересовано взглянул на него.
– Мужика ей надо! – пожав плечами, ответил староста.
– Тю! И кого мы на ведьму в силе положим? – с прищуром спросил Пест. – Сам справишься?
– Так… оно ж… и проклянуть может?
– Может! – кивнул Пест. – Так проклянуть, что на семь колен хватит. Или так, что я не разберусь в том проклятье.
– Своих мужиков не дам! – тут же насупился староста Воржцев. – Нехай помирает…
Староста сложил руки в замок и уставился на степнячку. Потом его брови поползли вверх. Он перевел взгляд на Песта, снова на степнячку, потом снова на Песта.
– Ох, и нахлебаемся мы, старшой! – начал Пест, не обращая внимания на старосту. – Нести ее тогда надо далеко, чтобы смерти ее рядом с домом людским не было. А как помрет, так на осиновых дровах ее спалить. А так бы вразумили ее, откормили, да и отпустили бы с миром. И греха бы за нами не было…
– А ты с ней справишься? Не натворит она худого дела? – спросил староста. Он все так же с прищуром поглядывал то на девушку, то на Песта.