– Что произошло? – спросил папа.
Сейдж рассказал про футбол и сбитое гнездо шершней.
Мистер Касл похлопал его по спине:
– Слушай. Я думаю, мы купим какой-нибудь спрей и позаботимся о гнезде до возвращения Грэйс.
Каслы вышли, а доктор решил оставить меня на пару часов, чтобы проследить и убедиться, что нет никаких других реакций. Господи! Такими темпами я умру раньше, чем мне представится шанс рассказать Сейджу о своих чувствах.
– Ты уверена, что в порядке, сладкая? – спросила мама, пока мы садились в машину.
– Со мной все будет хорошо. Просто очень устала.
Папа обменялся тревожным взглядом с мамой:
– Ты напугала нас сегодня. Когда мы услышали...
– Поверьте, я была просто напугана. Но сейчас все нормально.
– Но что, если бы Сейджа не оказалось рядом?
– Тогда Бенджи или Элли знали бы, что делать.
По крайней мере, я убеждала себя в этом. Потому что, по правде говоря, не знала.
Когда мы въехали на парковку, на террасе горел свет. Папа помог мне войти внутрь, где нас ждали мистер и миссис Касл.
– Мам, я пойду в постель, – сказала я.
– Хорошо, если что-то понадобится, кричи, – она поцеловала меня в щеку, прижимая к груди.
Папа тоже быстро обнял меня. Как только я начала подниматься, то услышала разговор родителей.
– Мы не знаем, как благодарить вас за то, что сделал Сейдж, – начал отец. – Доктор сказал, что еще пара минут без лекарства, и она могла бы задохнуться.
Когда я зашла в комнату, Сейдж сидел на кровати. Я смогла разглядеть его лицо в свете луны.
– Привет, – прошептал он.
– Привет.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше. Я-я думала, ты уже спишь.
– Я хотел убедиться, что ты в порядке, – мягко произнес он.
– Я в порядке, благодаря тебе, – сказала я.
– Знаешь, в следующий раз, когда будешь бояться проиграть мне, принимай менее решительные меры, чем оказаться в больнице.
– Я забила победный гол. Вспомни, прямо перед тем, как нас атаковали, я послала мяч прямо через ворота.
– Нет. Мимо.
– Эй, я почти умерла, это должно считаться.
– О, так теперь ты пытаешься разыграть я-была-в-больнице карту и заставить меня чувствовать себя плохо.
Но под шуткой я услышала тревожный тон. Это значило, что Сейдж не ненавидел меня. Надежда возродилась во мне, возможно, у меня действительно был шанс. Очень плохо, что для этого пришлось почти умереть.