Я знал богатых и щедрых даже людей, кои не в состоянии были противиться искушению похищать где бы то ни было какие-нибудь мелочи, кажущиеся им важными.
Общее правило для обращения с людьми скупыми и для приобретения их благосклонности подходящее, кажется то, что вообще должно избегать самых малейших от них требований. Но как не всегда сего избегнуть можно, то, кажется, всего лучше благоразумно испытывать, к какому роду скупых принадлежит тот человек, с которым мы имеем дело, дабы по сему самому располагать и свои поступки.
Об обращении с расточителями скажу только, что благоразумный человек никогда не станет подражать их примеру в безрассудных издержках; равно как и то, что честный человек никогда не захочет искать каких-нибудь выгод для себя или других в безрассудной их щедрости.
(15) .
Теперь скажем несколько слов о поступках в отношении к неблагодарным. Я во многих местах уже упоминал, что в этом мире, даже в самых невинных и благоразумных поступках, не должно полагаться ни на успех, ни на благодарность людей. Мне кажется, этого правила никогда не должно терять из виду, если не хотим быть скупы на свои услуги, возненавидеть своих ближних и роптать на провидение и судьбу свою. - Вовсе надлежало бы отрешиться от всякого человеческого чувствования, если бы для нас не было прискорбно видеть, что те самые люди, которым мы служили ревностно и бескорыстно, помогали в нужде, которым мы себя совершенно посвятили и может быть собою им пожертвовали; что эти люди нас оставляют, коль скоро они не имеют в нас нужды, или изменяют нам, оскорбляют и даже преследуют нас, если только чрез то самое надеются приобрести временные выгоды или благосклонность сильных врагов наших. Однако же это не должно устрашать благоразумного человековеда и истинного друга добродетели поступать всегда великодушно. Основываясь на том, что сказано о сем предмете в главе X второй части и в 5-м отделении главы II третьей части сей книги, я только здесь напоминаю, что: "всякое доброе дело само себе служит наградою". И действительно! благородный человек может найти новый источник удовольствия даже в неблагодарности человеческой: удовольствие в сознании, что он действовал бескорыстно, единственно из любви к добродетели; если только он в оказании своих благодеяний не имеет в виду благодарности. Он пожалеет о развратности тех, кои забывают своих благотворителей; но не перестанет благодетельствовать тем людям, для коих помощь его тем нужнее, чем они слабее, чем менее находят счастья в самих себе, в собственном сердце.