Кинич также столкнется с проблемами. Вернувшись в его сферу, боги не одобрят его новую философию. Из-за того, что у них нет законов, порядков и правил.
Они были кучкой божественных, могущественных детей, но он собирался изменить это. И если ему придется застрять в… долбаной роли бога вечности, то, дай Боги, поймет значение своей жертвы
Но это было тогда.
А сейчас?
Теперь его собственный баланс оказался под угрозой срыва. Его внутренние демоны, его давно похороненная боль за то, что его лишили свободы воли, в одночасье пробудила смертная женщина — Пенелопа. Да, после стольких лет, он снова желал свободы. Желал быть человеком. Жить. И умереть.
Но это не его путь.
Демона, который противостоит другому дню.
Кинич, привыкший, как и в эпоху до начала летосчисления, похоронить боль и взять себя в руки, как любили говорить современные люди.
Он взглянул на Виктора, который просто с величественным видом стоял в гостиной Хелены и почти довел Пенелопу до сердечного приступа.
— Что, черт подери, случилось?
Виктор, древний воин — Викинг и силой, которого следует считаться, сузил кобальто-синие глаза.
— Я спас твою женщину от Мааскаб, которые собирались просеяться вместе с ней. Вот что случилось.
— Она не моя. Но усилия оценил. И ты случайно не знаешь, где моя сестра?
Виктор стряхнул клок волос Скаба с плеча кожаного пальто.
— После она села в фургон вампиров. При этом выглядела чертовски счастливой. Словно она просто ходила забирать кухонный нож… интересно, а сколько товаров из «Магазина на диване» нужно Богине?
Хелена, Андрус и Кинич переглянулись, после чего самопроизвольно пожали плечами.
Виктор покачал головой и бросил комок в ведро, стоящее в углу.
— Да пофиг. Суть в том, и я это говорю со всей вампирской любовью, которая живет в моем холодном, немертвом сердце Викинга, какого хрена, люди! Вы не слышали, что я сказал? Обскурос? Мааскаб? Объединились!
Живот Кинича накренился, сжался и упал глубоко в низ, а затем выскочил из темной, темной дыры.
Ой-ой…
Он перенес свой вес. Пенелопа в колыбели его рук была легкой, как перышко, но инстинктивно Кинич хотел прижимать ее еще ближе к себе.
— Мы отправимся сейчас же в мое убежище в пустыне. Здесь теперь небезопасно.
— Симил сказала, что они объединились. — Хелену передернуло. — Мааскаб. Обскурос. Кому-то нужно придумать для них новое имя. Вы хоть представляете, как это будет трудно?
Кинич выгнул бровь.
Кинич вмешался в разговор.
— Я голосую за мокос. Что значит «сопли» по-испански.
Хелена истерично рассмеялась.
— Хорошо! О! О! Я поняла! — сказала Хелена, поднимая руку. — О скабби.