— Ах, Кинич. Я все задавался вопросом, возможно ли кому-то сбить с тебя эту оскомину. Я должен был догадаться, что ты выполнишь свои обязанности.
— И так говорит бывший вампир, который плакал и валялся в ногах моей сестры, умоляя её помочь ему, а потом оказался замурованным в ее сокровищнице на три столетия.
— Вампиры не плачут! Все это знают, — сказал Николло.
— Как новорожденный ребенок, утверждала Симил. Она клянется, что у нее есть фото, — ухмыльнулся Кинич.
— Говорит Бог Солнца, у которого более миллионов просмотра на Ютьюбе. Лилипуты получили удовольствие, кстати. Твоя идея? — резко ответил Николло.
Проклятье! Он понятие не имел, что там было на Ютьюбе, но как только он поймает Симил, — придушит!
— Николло. Кинич! — поругалась на них Хелена. — Оставим ваши стычки на другое время.
— Ты права, мой маленький вампир. Мы не должны терять время впустую — у меня такое чувство, что в моих штанах выдвижная ножка. — Николло притянул Хелену и, снова, начал терзать ее губы.
Один глаз Кинича начал дергаться от раздражения. Время уходить.
Все еще удерживая Пенелопу на руках, он повернулся к двери, но Виктор помешал его скорому уходу.
— Я иду с тобой, чтобы убедится, что ты благополучно добрался. Это меньшее, что я могу сделать, после того, как подвел вас обоих.
Кинич восхищался чувством ответственности Виктора.
— Я очень уважаю тебя, Виктор, но я уверен, что мы…
— Я настаиваю, — в глазах Виктора отражалась решимость.
Кинич на мгновение задумался.
— Спасибо, — наконец-то сказал он.
Он не мог отрицать, что лишняя пара умелых рук воина, будет весьма кстати, не говоря уже, что Виктор сможет отвлечь Пенелопу. Кинич знал, без всяких сомнений, он не должен оставаться наедине с человеком, что-то в ней было очень соблазняющее.
Было ли это из-за хорошо сложенного, стройного тела — тела женщины-воительницы? Или из-за идеально округлой попки? А может дело в этих темно-зеленых глазах, гладкой, словно шелк, кожи, и чувственных, мягких губ? Нет.
Однозначно, самое соблазнительно в ней — это ее полные, пышные груди с маленькими розовыми сосками. Сами Боги не могли представить себе такое совершенство.
Черт. Чистое искушение. Каждый чертов дюйм ее тела. Кинич заскрипел зубами.
Как можно скорее, он найдет другие способы, как защитить Пенелопу. Мир балансирует над проростью, и последнее, что ему нужно, так это отвлекаться.