Габран покачал головой.
— Также как и мы, милочка. Трудно объяснить, по крайней мере. Но ты не должна терять надежды.
Я должна сказать. Мне просто необходимо. Я больше не могла это держать в себе.
Я сделала глубокий вздох.
— Я должна рассказать кое о чем, и надеюсь, что ты правильно используешь эту информацию.
— Продолжай, — кивнул он.
— Мою маму похитили Мааскаб, а Виктор отправился за ней.
Габран почесал подбородок.
— Так значит?
— Да. Он рассказал Киничу, что у него видения о ней на протяжении вот пятисот лет. Виктор умолял Кинича подождать два дня, чтобы найти и вернуть её, прежде чем тот предупредит остальных богов.
Спустя долгое молчание, он сказал:
— Мы должны сообщить Генералу и Вотану.
— То есть Никколо и Гаю? — Не смогла я удержать при себе имена.
— Ага. Но сначала, он сказал тебе что-нибудь еще? Все, что может оказаться полезным для меня и моих людей?
— Он думает, что моя мать была Пиел.
Он выгнул брови и плотно сжал губы.
— Это объясняет, почему скабби похитили тебя и твою мать. Но не объясняет того, что они сделали с нашим Богом Солнца.
— Мы должны помочь ему! — взмолилась я.
— Угу, — жалостливо ответил Габран, — но у меня закралось подозрение, что только эти мерзкие жрецы знают, как ему помочь.
Я почувствовала, как моя кровь закипает. Мааскаб. Кто бы мог знать, что я буду способна на такую глубокую ненависть. Но я ее чувствовала. Я ненавидела. Очень сильно. Я чувствовала, как мое лицо становится ярко-красным, а тело бросает в жар, словно рака в кастрюле. Дым поднимался с моих плеч.
— Ой! Сукин сын! — вскочила я, прихлопывая тлеющую ткань моей одежды. — Какого черта?
Габран смотрел на меня с полным изумлением.
— Ты только что загорелась, милочка?
Я стояла там и тяжело дышала.
— Да. Думаю именно это я и сделала.
Потом я вырубилась.
— Пенелопа. Меня зовут Эмма Кин. Ты меня слышишь? — Я почувствовала нежное похлопывание по руке. — Думаю, она просыпается, — прошептал женский голос.
Когда я открыла глаза, встретилась взглядом с рыжеволосой женщиной, примерно моего возраста, которая стояла рядом с Габраном.
Затем, один из крупных мужчин, которых я когда-либо видела в своей жизни, одетый в темно-серые брюки и облегающую черную футболку, ворвался в комнату.
Его черные, как ночь, волосы с темно-синими прядями ниспадали на широкие плечи. Его свирепые и сердитые глаза переливались зелено-бирюзовым оттенком, таким похожим как у Кинича, до ужаса были страшные. Он даже пах ужасом, как дым. Возможно, он мог посоветовать мне хороший дезодорант, так как теперь я самопроизвольно загоралась.