Особенно много такого рода шарлатанов плодится в пору потрясений общества и социальных взрывов. Тут почва для шарлатанов, экстрасенсов, психопатов и ловких идиотов расширяется как никогда. Но и в спокойные времена, даже в очень благоустроенном обществе, уберечься от квазиученых нелегко. В 1989 году в благословенной стране США, где, казалось бы, культ использования достижений науки доведен до изящества, появились два человека — Флейшман и Понс, которые объявили, что они могут получать термоядерную энергию при комнатной температуре, а вовсе не при высочайших температурах, как на Солнце. Им была создана огромная реклама, на них мгновенно обратили внимание сразу несколько членов Конгресса США, а одна из дам — член Конгресса — даже сфотографировалась с умным видом на фоне кастрюли, в которой два чудака варили свой термояд. Фотография была опубликована на первой странице «Нью-Йорк Таймс», во многих университетах нашлись продолжатели дела Флейшмана и Понса, которые якобы немедленно подтвердили их результат в своих опытах. В СССР — тогда еще был СССР>1 — под руководством тогдашнего ректора МГУ и вице-президента АН СССР А. А. Логунова были получены (и немедленно!) «неоспоримые подтверждения» правоты американских ученых, о чем Логунов широковещательно раззвонил в газетах. Казалось, что планета Земля и ее обитатели навсегда спасены от энергетического кризиса, потому что Флейшман и Понс разрешили вековую загадку добывания энергии из воды и воздуха.
Но через пару месяцев на Всеамериканском химическом съезде занудливые коллеги допросили не без пристрастия «спасителей планеты» о контрольных экспериментах. И тут выяснилось, что с доказательствами у Флейшмана и Понса не просто плохо, а что в угоду своей жадности к славе и добыванию финансовой поддержки на расширение их работы, они сфабриковали результаты и выбросили кое-какие нехорошие результаты контрольных экспериментов. Газетная утка лопнула, страсти в журналах поутихли, оба ниспровергателя основ куда-то из своего Университета штата Юты исчезли Псевдонаука не прошла только потому, что примат уважения к мнению специалистов неоспорим в демократической стране.
В истории с учеными-большевикам и, о которых я рассказываю в этой книге, никакого общественно признанного примата уважения к мнению коллег не только не было, а напротив, всех несогласных с выводами горе-ученых, поддержанных руководителями партии, и прежде всего Сталиным, обвинили в политической неблагонадежности. Тогда в СССР вопрос, какая наука научнее, решали за ученых партийные вожди, отдав предпочтение псевдоученым, а всех несогласных устранили из науки (а многих и из жизни). Того, что случилось в демократическом обществе — псевдонаука была распознана и остановлена самими учеными (конгрессмены тотчас же ушли в сторону), в Советском Союзе не произошло: наука была репрессирована, а стране нанесен вред и несмываемый позор. В этом и заключается важный урок роли социума в решении судьбы шарлатанов и псевдоученых.