— Твое-твое, — машинально буркнула я и опустилась, присела на ступеньку, не видя уже толком ничего перед собой — сплошная стена слез и шока. Растерянности и ужаса.
Звоню ему вновь — абонент уже недоступен. Только музыка из квартиры громче.
Вдруг шорох, стук двери где-то снизу. Чьи-то неспешные шаги ближе.
— Ванесса, здравствуй!
Узнаю — соседка. Отворачиваюсь.
— Здравствуйте, — бубню тихо.
— Здластвуйте! — весело вторит и Федька.
— У кого это так музыка? Не знаешь? Погоди, у вас, что ли?
— Наверно, да, — еще рачительней отворачиваюсь в меру приличия, но так, чтобы не видела мои слезы.
— У вас праздник, что ли? Ну все равно… можно же как-то потише!
— А вы пойдите это ЕМУ скажите! — сорвалась, гневно рявкнула я на нее, вперив взгляд. Но тотчас осеклась. Отвернулась. — Простите, — тихо.
— Что-то случилось? Что за пакеты?
— Вы шли куда-то? — злобно, уже окончательно не выдерживая. Живо сорвалась я с места. Взгляд на приставучую старушку. — Вот и идите туда! А что-то не нравится — вызывайте милицию!
— Так он же… этот же… из этих… — растерянно та, вытаращив на меня очи.
— А я-то причем? Что вы от меня хотите? Я об дверь не размозжусь! И звукоизоляцию вам не сделаю! Все вопросы — к нему!
Схватила пакеты и силой что впихнула в сумки, а что так, сверху примостила — и взяла. К лифту.
На самый верхний этаж — и замереть у крыши, на техэтаже, как когда-то поведала истину Ника.
— Мам, а мы со… домой не подём?
— Не сейчас, зай. Позже.
Набрать номер Матросова (и то, если это он, как уверял Серебров, когда мне с его телефона писал смс, что останется у него на ночь, а его, Лени, мол, аппарат сел и зарядить нет как).
— Да? — грозное. Мужское.
— Жора, ты?
— Кто это?
— Ванесса. Сереброва.
— А Лёня… Лёня спит уже, — испуганно, задумчиво тараторя.
— Он дома. Закрылся. Меня с ребенком не пускает. Я боюсь, как бы он ничего плохого не наделал.
— Сейчас буду, — перебивая.
* * *
Вещи уже не тащила за собой. Так спустились, как увидели, что джип Матросова подъехал.
Потрезвонить, а затем гневно заколотить в дверь. Это не я — церемониться Георгий не стал.
Долгие, упорные минуты — и все же "заточенный" сдался. Щелкнул замок — несколько оборотов — и показался в проеме.
Взор на Жору, что первый, стеной стоял перед нами.
— Надо же! Чего ты тут? — развеселое.
— Да вон, твоя позвонила.
Шаг в сторону. И сцепились взгляды наши с Леонидом.
Оскалился, что дикое животное.
Презрение накалом — и вдруг бешеный вопль, в разы перекрикивая, бьющую басами по ушам, музыку:
— На *** отсюда пошла! Шалава е**чая! Я сказал, нет здесь больше тебе места! Ни тебе, ни твоему ублюдку!