— Наверно, чтоб не потерять?
— Или чтоб приумножить, — улыбается. — Да и фиг с ними. Это их война — пусть воюют. Лишь бы нас не касалось.
— Только этих их «нервы» все равно нас касаются. Сама же говоришь.
— Ну, — улыбнулась. — Надо приспосабливаться, искать лазейки, рычаги ублажения, успокоения. Многое терпеть.
— Ну и как, — улыбаюсь, — приспособилась уже?
— Да-а, — скривилась многозначительно, — приспособилась, — продолжила задумчиво. И вдруг: — Да я с тебя еще в шоке. Ванька! — вперила в меня взор, заливаясь странной улыбкой. — Но кто-кто… блин, ТЫ! Никогда бы не подумала! Что ты окажешься за бортом! Я думала, всё: с тобой решено. Из какой семьи вышла, и в какую вошла: вон какой муж! Не последний человек в городе. Думала, ты до пенсии стабильностью обеспечена, как сыр в масле кататься.
— Ага, как сыр, — горестно рассмеялась я. Беглый взор на сына. — Да не ел бы ты сейчас сладкое! Пельмени же тебе варят!
— А я и их сем! — радостно обронил Федька.
Ухмыльнулась: моя порода.
— А знаешь, — вновь я отозвалась к Ритке. — Я даже рада… что он меня прогнал.
— В смысле? — вытаращила на меня очи Рогожина.
— В прямом, — задумчиво, бесцельно уставила взгляд я в пол. — Устала. Кошмар, как устала от него. Не жизнь то была, а сплошная каторга. День в день отбывать срок… ни за что.
Рассмеялась едко Рита:
— Ну-ну.
— Что «ну-ну»? — невольно злобно вышло. — Я тебе правду говорю. Я наконец-то счастлива. Я свободна. И пусть… нечего есть, и нет крыши над головой — но я свободна. Никому ничего не должна. Никого терпеть не надо, ни перед кем унижаться, — скривилась, поморщилась я, вспоминая все то, что мне пришлось пережить за эти года. — Я счастлива. Я реально счастлива, — глаза в глаза с ошарашенной Маргаритой.
Но еще мгновения — и прыснула та от циничного смеха:
— Это пока. Пока голод не задавил, и холод. А так… еще запоешь. Завоешь.
* * *
Когда этот ее, Риткин, «Валик» пришел домой, мы уже с Федькой легли спать. Ночь без нормального сна, а тут еще и знобить малыша стало, а потому молча, покорно — в душ и спать.
Утром, как только провела Маргарита своего Мазурова на работу, спохватились и мы. Позавтракать — и на порог, за сумки.
— Ну, ты не обижайся, — скривилась печально Рита. — Сама пойми…
— Да чего ты? — обмерла я, удивленная. — Всё нормально, — искренне. — И так всё… просто супер! Приютила, накормила! Я и за это безмерно благодарна! И потом… у меня же такой же был… только потом бы еще и скандал закатил, и хорошо, если без рукоприкладства. Так что… Спасибо тебе огромное за всё! Очень признательна. Буду должна, — рассмеялась пристыжено, спрятала очи.