— Ванесс…
— Прости меня, — выстрелом. Невольно поежился тот от предчувствия. — Прости меня, — отваживаюсь продолжить, — что не дождалась тебя тогда.
Опустила пристыжено очи.
— Вань, ты чего?! — горестно.
— Да и брак этот был… — вновь перебиваю, — не по доброй воле.
— В смысле? — дрогнул голос.
Отваживаюсь вновь устремить взор ему в лицо:
— Отец заставил… с подачи матери. За кое-какую услугу, — потупила в пол взгляд, кроя правду, — я обещала ему, что выполню всё, что он бы не попросил. Он и попросил… И пришлось платить по счетам.
Замер, не дыша.
— Я думала, справлюсь, — отчаянным покаянием грешника продолжила. — Стерпится, слюбится. Да и после рождения Федьки многое изменилось. Но… — нервически сглотнула слюну. Нахмурилась. Немного помолчав: — Но теперь я счастлива, — смело в глаза своему Рогожину. — Рада, что он сам… всё разорвал. Что Серебров так со мной поступил. Я теперь свободна. Мы с Федей свободны. И в этот раз я тебя точно дождусь. Я обещаю. — Опустила от боли очи, выдавливая из себя самое жуткое: — Сколько бы… не пришлось ждать — дождусь. Ты главное вернись. — Взгляд в глаза: — Вернись к нам. Хорошо?
— Когда вас выписывают?
— А? — оторопела от неожиданности.
— Когда, говорю, вас выписывают с Малым? — вперил в меня странный, непроницаемый взор.
— Ну, — замялась я, — в пятницу должны.
— А сегодня что? — не унимает странный напор.
Причем здесь всё это?.. Особенно после всего, что я ему сказала — мне же в ответ… даже полслова на ту тему не выдал. Стрелки перевел.
Робко пожала плечами:
— Не знаю… среда, вроде.
— Четверг, — неожиданно отозвался, вклинился в разговор охранник.
Взволнованный мой взгляд на мужчину, невольно вторя негодованию Федора.
— Хорошо, — вдруг продолжил Рогожин, перебивая мои мысли. — Иди тогда.
— В смысле? — обомлела я, заикнувшись от шока.
— В прямом. Чтоб я успел еще кое-что обдумать… и сделать. С тобой встретятся.
— Кто? Зачем? — поморщилась я; по телу побежал холод, разливая страх по венам.
— Потом узнаешь. Главное, паспорт с собой возьми.
— У меня его нет, — несмело, едва слышно. Беглый, испуганный взор на охранника украдкой.
— В смысле? А где он?
— Все документы… дома остались. Я же говорю, что собрал, то и есть. Даже теплых вещей не дал. Зато белья две сумки — хоть продавай.
— Я тебе продам! — грозно. — Не истери! А документы восстанови. Подай на утерю. Старое пусть аннулируют, а новое — при себе держи. Хорошо, — нахмурился. — Нет, так нет… А как ты тогда сюда попала?
Скривилась я, пристыжено уведя очи в сторону. Жаром залились щеки.
Хмыкнул вдруг охранник, но смолчал.