Нервно цыкнул Рогожин:
— Ладно. Неважно. Короче, не паникуй. Жди звонка. А ко мне сюда — больше не ходи. И вообще, не лезь в мое дело. Совсем — не светись. Никому не доверяй. К моим родственникам… тоже не суйся. Они ничего не знают, да и им наср*ть. Пусть так и дальше будет. Справимся и без них. Береги Федю — и живи своей жизнью. Всё у тебя получится.
— Что? — в ужасе вперила я в Федора взгляд.
— Что слышала. Живи своей жизнью. И не жди меня.
— Ты опять? — гневно.
— Да, опять.
— Позволь мне решать, — бунтующим, сытым рабом этой треклятой жизнью, — кого и сколько я буду ждать!
— Ты уж нарешала, мало? — едко. Сцепились взоры.
— За меня решали! И я тебе это уже сказала! Так что я теперь буду решать.
— Ты же говорила, что Федьке отец нужен.
— А он у него и будет. Или ты хочешь от слов своих отказаться? — язвлю. — Так, пожалуйста. Я никому ничего не навязываю.
— Ваня, причем здесь? — гневно, невольно оскалившись. — Причем тут отказаться? Ты в своем уме? Как я вас, сидя здесь, а вернее, там, на зоне, буду содержать?
— А нас и не надо содержать! — со всей обиды и злости, невольно грубо вырвалось из меня.
— Да ты что?! — едким сарказмом. — А примером чего или кого я для него буду? Чему научу? Как разбираться в блатном жаргоне? Или как дела решать? А?
Пристыжено опустила очи.
— Я когда выйду, — резво продолжил, не дожидаясь моего участия, — он уже взрослым пацаном будет. Девок на свиданки таскать. И зачем я ему буду нужен? А тебе… обузой? Я реально смотрю на вещи, — немного помолчав. — Пришла — спасибо от всей души. Спасибо тебе за всё… — просел невольно голос. — Я тебя никогда не забуду. И от слов не отказываюсь: удастся выпутаться — выйду — женюсь. А нет — забудь. Мне приятно… и я тебя очень люблю, но ждать не надо. Потому что все это глупо. Ладно бы сейчас. Через десять-пятнадцать лет что будет?
— Сколько? — в ужасе уставила я на него глаза.
— А ты думала? Эти с*ки совсем… Ваня, — болезненно, — не жди, прошу. Уходи. Позвонят — встреться, сделай, что надо, — и живите, как душа велит и разум подсказывает. А обо мне не думай. И лучше вообще… вон, в столицу рвани. Найди там работу, так же комнату — и справитесь.
— А Федя? А детсад? Легко сказать. Он же постоянно болеет.
— Ну что я сделаю? — словесным выпадом. — Разорвусь? Или сбегу? Я тебе и говорю, найди нормального мужика. Работящего, а не эту… гниду ушлую. Да, богатый, но он… — недосказал, явно сдержав ругательство. — Вон, как Инка. Шустро устроилась.
— А тебя люблю! И не хочу быть, как Инка! Не хочу тебя потерять!
— Ой, глупая ты, глупая, — повесил голову, уткнувшись лицом в ладони. Шумный вздох. — То на одно тебя не уговоришь, то на другое.