Вдруг движение — и притянул к себе. Короткий поцелуй в губы — обнял, крепко сжал в своих объятиях.
— Я люблю. Люблю вас всех троих.
— Я знаю, Федь. Знаю, а потому безумно благодарна за все. И очень… очень я, мы, и Федька, любим тебя. Ты для нас — всё. Я никогда не стану тебя обманывать, или предавать. Честно… — обмерла, стыдясь. Резанули лезвия воспоминаний душу и плоть изнутри. — Честно, я Его так ненавидела. Сереброва, что хотела аборт от него сделать. И даже пошла. Но… в последний момент отговорили. Я очень. Очень-очень рада, что в моей жизни есть Федька, мой сынок. Но всё бы отдала, лишь бы он был бы от тебя. Да невозможно… Уж как есть… А второго, еще одного… от этого демона рожать? Нет, не смогла бы. Фу, — поморщилась. — Не напоминай. Я так рада, что вырвалась из того ада. Ты даже не представляешь, как… Он омерзителен. Он всегда был для меня омерзителен. Федечка, — силой отстраняю. Глаза в глаза. — Это твой ребенок. Однозначно твой. Я тебе клянусь.
— Не надо, — злобно. Обнял, прижал к себе обратно — невольно уткнулась носом. — Прости меня… прости, что сомневался. Что поддался на тот берд.
— Я тебя люблю. И не предам.
— Я тоже тебя люблю, Ванюш. — Шумный вздох. — Скорее бы уже вас развели, да всё то дерьмо закончилось. Забыли мы всё.
— И я этого хочу, Федь. Безумно хочу. А мать — не обращай на нее внимания. Не выгнать же ее? Я надеюсь, скоро доделает свои дела — и уедет к себе домой обратно. Она хоть и… но все же мать. Не могу я ее так — пинок под задницу.
— Да я понимаю, — рассмеялся вдруг (хоть и не без печали) Рогожин. — И ничего такого не говорю. Не прошу.
Отстранил меня от себя. Взор в очи. Ответила участием.
— Ну что? За продуктами на рынок, завезем домой, а потом — по делам: ты к себе на работу, а я — к себе?
— Давай, — радостно улыбнулась я, невольно шмыгнув носом.
Стер с моих щек слезы.
— Не расстраивайся. Я тебе верю. А то так: допилила — вот и сорвался.
* * *
Почти все, как договорились. Только если Рогожин поехал к себе в магазин (единственный, который остался и пытался все еще реанимировать), то я задержалась дома.
На кухню — и вперила в нее взгляд:
— И что это было? — грубо. Откровенно. Не церемонясь.
— Что? — округлила на меня очи мать, дожевывая бутерброд.
— Что ты лезешь в нашу жизнь? Что ты ему наплела? Зачем… зачем ты начала его убеждать, что это не его ребенок?
— Значит, все-таки беременна, — ухмыльнулась та. — Не показалось. Ну-ну, и какой срок? Леня знает?
— Да причем тут Леня?! — рявкнула я. — Он никто для меня!.. Был, есть и будет!
— Он — твой муж! А этот — так, хахаль! Чл*н, который еще чуть-чуть — и надоест. Насытишься и задумаешься, с кем тебе на самом деле лучше. Хорошо. В тепле. В заботе. В уюте — или здесь, как псина бродячая, по съемным квартирам. А дальше что вас ждет? По помойкам пойдете?!