— Надеюсь. Ладно, тогда до понедельника. Завтра днем все разузнаю, а вечером — позвоню.
— Жду.
Повесить трубку. Шумный выдох.
Шах и мат.
Не вы меня — я себя.
Уйду красиво. А там, гляди, за пару недель и забудете, как звали.
* * *
Но, а пока — сделать вид, что меня ничего это не задело.
Уверенный шаг за порог — и подалась в уже заученном направлении.
Зря нервничала. Переживала.
Не было… ни Его, ни Ее. Да даже Ники.
Просидела, как дурочка, чувствуя всеми фибрами души, насколько здесь я — лишняя.
А потому еще часик для отвода глаз, учтивой вежливости — и откланялась, сетуя, что завтра дел по горло и, так как вставать очень рано, то и спать уже пора.
* * *
Дождалась. Как еще никогда, я радостно встретила новость о скорой поездке в еще столь недавно бесящий меня Санаторий (пусть он даже и на море). Нынче… возможность убежать от всего этого, от этих перемен, что будто книга схлопнулись, раздавив меня, спасительным елеем на мое разбитое состояние скрадывается.
Так что да: Аривидерчи, ребята!
Если хочу успеть на ближайшую «смену», то выезжать уже завтра. И хоть отец настоятельно рекомендовал не торопиться, а собраться толково, обдуманно, не спеша, мой ответ был непреклонен, и сразил его явно наповал:
— Идеально! Буду как штык!
* * *
Едва ли не вприпрыжку — на рынок — и с новой «дотации» папы купить всё необходимое: да уж, пусть и на всём готовом там буду, а нет-нет, да по мелочам целый список организовался.
Уже целых два пакета барахла. А еще только половина строчек…
— Привет. Помочь?
— А? — нервно вздрогнула от Его голоса. Касания. Резво обернулась, отчего едва поклажа не вывалилась из рук — удержала.
— Привет, говорю. Помочь донести?
— А нет… спасибо, — смущенно прячу взгляд. — Все нормально. Нетяжело.
— Куда это ты? Кому-то передачку собрала? — смеется.
— Да уезжаю завтра.
— В смысле, куда? — испуганно отозвался, гаркнул… Федя.
— Да ненадолго, — язвительно вру. Кривлюсь, не то от солнца, не то он неловкости. Прищурилась в попытке взглянуть ему в глаза, но тотчас осеклась: не хватает духа. Отвернулась. — На море, в санаторий, — несмело мямлю.
— О, полезное дело.
— Угу, — взор вперила в асфальт. Мнусь, переступаю с ноги на ногу. А в груди так уже и заворочалась змеюкой обида.
— Так ты сегодня хоть зайдешь сегодня? С нами попрощаться… — режет. Режет же, гадина, по живому…
Невольно поморщилась. Закусила до боли губу.
Вот так и хочется спросить: вот зачем тебе всё это? ЧТО ТЫ со мной делаешь?
Да только смелости не хватает. Разве что как рыба — могу только немо молить, глупо моргая и беззвучно глотая воздух ртом.