Глава 16. По осколкам прошлого
* * *
Повезло. До самого нашего города довезли. Более того, этот прекрасный, добрый человек, девушка, имя которой я так и не удосужилась узнать, спросить, мне даже на маршрутку денег дала. А потому добрести до остановки и, в очередной раз смущаясь своего измученного, ужасного вида, забраться в транспорт.
Похмелье и усталость брали свое — чуть не уснула. Вовремя пришла в себя.
— Остановите, пожалуйста, — взволнованно-громко. — Да, здесь, — невольно киваю головой, будто тот меня видит. — Спасибо, — шатаюсь у выхода.
Еще миг — и как смогла, временами хромой ходьбой, временами нелепым бегом, добралась до подъезда. И ключей же нет. Звоню в домофон. Лишь бы мать была дома!
Хотя… уже утро. И пусть серые тучи затянули небосвод, все же уже светло вокруг и даже отчаянно где-то поет птица.
— Да? — заспанное. — Кто там?
— Мам, открывай! Это я!
* * *
В ванную. Пока она причитала и возмущалась, что я «шлюха подзаборная», и что «творю незнамо что», и вообще, «с кем это она меня отпустила»… я — в ванную.
На полный напор воду — под душ.
Смыть весь ужас. Всё долой. Забыть. Всё забыть. Вычеркнуть!
* * *
Долгие минуты моего сопротивления сну и убаюкивающему теплу — и сдалась. Она сдалась. Мама. Стихли Ее причитания: наверняка пошла спать.
А потому выключила я воду, вытерлась полотенцем, да замоталась в другое.
Шаги в коридор — так и есть: тихий, знакомый храп из соседней комнаты.
К себе — быстро отыскать белье, домашнюю футболку. Одеться.
А затем — в кровать. Под одеяло, особо не расстилая постель.
Сон. Мой залог выживания после всего — исключительно сон.
Вконец забыться.
* * *
Проснулась — на часах было уже восемь. Явно не утра.
Кусок в горло не лезет. Жутко ноет тело. Жить не хочется.
Но в квартире темно и тихо. Одна — а значит, уже не все так плохо.
Пойти посмотреть в зеркало на свой измученный шов. Поморщиться, покривиться — и все же решить на всякий случай намазать его зеленкой. И пусть перед смертью не надышишься, а вдруг…
Невольно взор на себя, в лицо — синячища жуткие. Настоящие фингалы. Да и губы разодраны. Исполосаны все руки, ноги — видимо, когда через кусты колючие лезла.
Шумный выдох.
Вот он — «светский раут». И ты, словно одичалое животное, выбравшееся оттуда.
Что за год? Что за жизнь? В кого я превратилась?
На море съездила — отметилась. На дачу — отличилась. И как теперь выйти во двор? А школа?
И снова под одеяло зарыться, накрывшись с головой.